— Мне искренне жаль, что Ваши познания столь же бедны, сколь и ум, — в голосе звенел колкий лёд, а по венам неслась лава, — и Вы, как и присутствующее здесь, не знаете, что медведь — самое ловкое создание, когда хочет этого. А ещё он благороден и так силен, что дух захватывает. И, надо признаться, я назвала бы его прекраснейшим существом, в котором Творец в высшей степени великолепно соединил грацию, звериную мощь и храброе сердце. А всякие изящные зайчишки, дрожащие от треска сухой ветки, не стоят и кончика его когтя!
Валерия выплюнула последние слова, с трудом переводя дыхание. Перед глазами плавали цветные пятна, среди которых бледной кляксой проглядывало лицо викнитессы. Кэтрин таращилась ей за спину и не спешила брызгать ядом.
— Удивлен, что этот зверь не вызывает у Вас страха, моя лэрди.
Голос, которого она так ждала, мягким рокотом наполнил царившую тишину. За ее плечом стоял муж. В темно-коричневом костюме и с лёгким беспорядком на голове он действительно был похож на медведя.
— Не вызывает, — выдавила сквозь зубы, — а вот желание проредить загривок — сколько угодно.
— Не помешало бы, Вы абсолютно правы.
Она ослышалась?! Но Бьёрн смотрел слишком серьезно. А еще так проникновенно и внимательно, что вспыхнувший гнев опустился на дно сердца, оставляя после себя лёгкую горечь.
— Нам стоит вернуться в зал, — лэрд предложил ей локоть. — Скоро первый звонок.
Да, проклятые танцы… Оставив за спиной шушукавшихся женщин, она положила ладонь на крепкое предплечье мужа и гордо подняла подбородок. Люди перед ними расступались, а спина горела от обращённых вслед взглядов. Наверняка ее выступление слышали те, кто находился поблизости. Ну и пусть!
Зал встретил их лёгкой суетой и караулившим у колонны грэйфом. Завидев рядом с ней Бьёрна, старик сгорбился.
— Моё поштение, благородный лэрд… — грэйф был расстроен.
— Рад встрече. И примите мою глубочайшую признательность за внимание, оказанное лэрди.
Валерия ободряюще улыбнулась, поощряя загоревшийся огонь в блеклых старческих глазах.
— Вшегда рад помошь. Однако не штоит оштавлять штоль дивную крашоту в одиночештве.
— Учту Ваш мудрый совет.
Старик с достоинством поклонился и побрел в сторону диванчиков. Пожалуй, погорячилась она с согласием — мужчина еде ноги тянул.
Перезвон колокольчиков заставил ее вздрогнуть и мертвой хваткой вцепиться в каменное предплечье, а первые аккорды электрическим разрядом прострелили по натянутым нервам. Но в это же момент широкая ладонь легла на талию. Валерия себя ненавидела, но против томной слабости была бессильна. Злость на мужа и отчаянная тоска по нему сплетались в один запутанный клубок, и она не могла понять, как его распутать.