Но вместо того, чтобы разуть глаза и скорее забрать дарованное Творцом чудо, оберегая и бережно лелея, он вдруг поверил в выдуманные им же грехи. Сбежал, а потом лгал. Лгал! Уподобляясь тем, кого презирал всем сердцем. Как повернулся язык? Как можно было, глядя в честные глаза жены предлагать ей отвратительную ложь? Но и сказать правду… Нет, это невозможно! Безответный и непонятный ему страх, что стоит открыть рот — и взгляд жены навсегда измениться, мучал все сильнее. Она не поверит ему так же, как он не поверил ей.
Понурив голову, Вихрь тяжело ступал по мостовой. Умное животное — он всегда чувствовал своего хозяина. Пришпорить бы лоснящийся бок, быстрой ездой разгоняя давящие мысли, но это не поможет. Как не поможет тяжелая работа. Мысли острыми камнями ворочались в голове, и он стискивал поводья до белевших костяшек, мучительно выискивая несуществующее оправдание собственной беспросветной тупости. А еще решение — как поступать дальше.
* * *
«Моя лэрди, дела на стройке требуют немедленного вмешательства. Вынужден спешно отбыть по делам, надеюсь, они не отнимут много времени. Если Ваше желание заниматься хозяйством еще не изжило себя — казначею дан прямой приказ способствовать в этом. Замок в Вашем распоряжении, кроме оружейной, хранилища и кабинета, остальные комнаты можете посещать беспрепятственно. Всегда Ваш, лэрд Бьерн де Нотберг».
Она изучила эти строчки до последней буквы. Размашистый почерк — такому тесно в границах пергамента. А внизу голографическая наклейка: в радужных разводах мерцали похожие на мечи предметы. Все же этот мир когда-то знал технологию… Однако это открытие не вызвало и половины того недоумения, что сам текст письма.
Ей давали карт-бланш на трату финансов. В определенном направлении, конечно, и тем не менее… Но кроме того, не пробыв в замке и суток, лэрд сбежал настройку, пропуская начало благостных дней. Вот это настораживало и злило больше всего. Дорис тут же озвучила ворох сплетен: рабочие дошли до трудного участка, и требовалось непосредственное присутствие лэрда, чтобы согласовать все нюансы. И, это она видела лично, Бьерн даже вернулся вечером, но не потребовал жену для исполнения супружеского долга. Вместо этого до глубокой ночи решал с казначеем финансовые вопросы.
Тем не менее ревность опять скалила зубы. Наученная горьким опытом Валерия знала, насколько изобретательными могут быть мужчины в вопросах измен, но, с другой стороны, лэрду и скрываться от нее нет никакой нужды. Зачем? Любовь завоевать?
Валерия мрачно усмехнулась, откладывая письмо в сторону. Рядом лежала недоделанная хозяйственная смета. Не было желания! А вот упасть лицом в подушку и пролежать так несколько дней…