— Как же им не холодно! Они ещё и на соломе сидят. Я бы на их месте овцу обняла для тепла. Кстати, настоящие пастухи так и спали, затеревшись между двумя овцами.
— Зачем им овцы? — процедила Аманда, не отрывая губ от бумажного стакана. — Их любовь согревает.
— Какая любовь? — переспросила я и тут же пожалела о вопросе, ведь от Аманды можно было ожидать очередных любовных выкладок, теперь уже из истории еврейского народа.
— Любовь к Господу. Она, как и плотская любовь, согревает не только душу, но и тело.
Аманда скомкала влажный стакан и бросила в мусорный бак. Я же не допила обжигающий напиток и до половины, но всё равно выкинула стакан, чтобы последовать за ней сквозь стену великолепных римлян. На городской площади во всю шли танцы, которые устроили спутницы волхвов. Они пытались заманить зрителей в хоровод, но те, как всегда, стеснялись и спешили уйти к лавкам. Аманда, не сказав мне и слова, шагнула вперёд. Я не последовала за ней и теперь издалека следила, как она лихо виляет бёдрами. Мне сделалось страшно за малыша. Она что, обезумела от барабанного боя и бубенчиков? Два дня назад в бассейне Аманда побоялась улечься на спину, чтобы сделать перевороты в воде.
Глаза Аманды горели, словно древние факелы, хоть были высвечены обычными уличными фонарями. Казалось, что все, абсолютно все, смотрят на живот Аманды, хотя я понимала, что его всё ещё можно принять за новомодный фасон свитера. Наверное, на самом деле, в этой толпе никому не было дела до Аманды и её танца, который, к моему счастью, был прерван центурионом, возвестившим под звуки фанфар о начале переписи. Танцовщиц и зевак потеснили легионеры, чтобы дать дорогу Иосифу и восседавшей на осле Марии. В суматохе я потеряла из виду Аманду, но как ни пыталась подняться на цыпочки и взглянуть поверх голов, не смогла увидеть даже осла. Только горожанку с кувшином, стоящую на ступеньках фонтана.
— Вы с ума сошли! — обратилась та к Иосифу. — В городе нет ни одной свободной гостиницы.
В этот момент я прокляла всех пап и всех детей, которым приспичило залезть родителю на плечи.
— Если бы я была беременной, — говорила уже хозяйка гостиницы своему мужу, — ты тоже отправил бы меня в хлев?
Я видела актрису, потому что та вещала со ступеней второго этажа, и теперь пришло время проклясть неторопливость осла. Я осталась стоять на месте в надежде, что толпа не увлечёт Аманду к хлеву, и действительно увидела её у лотков подле пекаря, который раздавал ломтики халы. Руки Аманда, конечно же, держала на животе.
— Зачем ты ушла от меня?