Я даже вынесла зонт, выйдя на крыльцо, но успела заметить только пунцовое пятно платья фьеры, исчезающее в рябиновых зарослях.
Вернувшись, я заперла двери, бросила зонт у порога и отправилась в кухню, чтобы заварить крепкий чай для успокоения нервов. Внешнее спокойствие дорого далось, и сейчас меня трясло, как в лихорадке. Неужели правда, что Рейнар и эта женщина… И как мне теперь вести себя? Сделать вид, что мне ничего не известно? Попытаться расспросить Лилиану? Или Клодетт? Или… спросить Рейнара прямо? Ведь Монжеро говорят честно, а поступают ещё честнее…
В этот день у меня всё валилось из рук, и даже каша подгорела. Спасая то, что осталось съедобным, я чуть не расплакалась, хотя ничего страшного не случилось – хозяйственные неурядицы случаются со всеми. Но это не было случайностью. Я нервничала, я была неспокойна, я была уязвлена в самое сердце. Гадючий язычок фьеры Амелии сделал своё дело, заронив сомнения.
Только имею ли я право упрекать мужа? Мужчины живут по иным законам, нежели женщины. Им прощается многое, за что женщина была бы опозорена и наказана.
Рейнар вернулся уже в сумерках, принеся полную заплечную корзину мелких желтых цветков арники. От их терпкого острого запаха я сразу расчихалась, и муж поскорее унес корзину наверх - разложить цветы для сушки.
Когда он вернулся, я полила ему из кувшина, чтобы умылся, и поставила на стол кашу, жареные кровяные колбаски и чай, заваренный на ягодах земляники.
Рейнар был в прекрасном расположении духа, поцеловал меня, и я почувствовала, что волосы его пахнут солнцем и ветром. Наверное, там, в горах, есть только солнце и ветер…
- Ты хорошо себя чувствуешь? – спросил муж, усаживаясь за ужин. – Ты немного бледная.
- Просто устала, - заверила я его.
- Хорошо провела день?
- Да, приходила фьера Алонсо… - я произнесла это, не сводя взгляда с лица Рейнара, надеясь сразу понять – всё ложь или… правда.
19. Никаких тайн
Я следила за мужем из-под полуопущенных ресниц, но Рейнар ничем не выказал волнения, набросившись на кашу и поджаристое мясо.
- Твоя подруга? – спросил он, потому что я молчала.
- Нет, мы почти не общались, пока я жила в Сартене, - сказала я. – Собственно, она приходила к тебе.
- Ко мне? Она заболела? – Рейнар отложил ложку. – Что за дама?
- Ты не помнишь? – я так обрадовалась, что он удивленно поднял брови. – Она – жена адвоката, у неё шесть дочерей…
- А, шесть дочерей, - Рейнар улыбнулся и кивнул. – Точно. Младшая всё время простужалась.
Получается, он лучше помнил фьеру Алонсо как мать больной девочки, чем как… свою любовницу?