Палач разгадал мою хитрость и ответил за меня:
- Вы промолчали, потому что сами понимаете, что поступили неразумно.
Сейчас он будет читать мне нотацию, как опасно и постыдно девушке приходить в дом к одинокому мужчине. Нотация в стиле Лилианы – что положено, а что не положено юной особе. Но палач ничего больше не сказал, а скрестил руки на груди и опустил голову, будто задумавшись.
Отпив еще глоток огненного глинтвейна, я внезапно ощутила себя смелой и отчаянной. Монжеро всегда честны. И зачем мне отступать от наших семейных правил?
- Я не сказала потому, - произнесла я дерзко, - что тогда тетя пошла бы со мной. Она не отпустила бы меня одну. А я хотела пойти именно одна.
Палач медленно поднял голову, посмотрев на меня.
- Я хотела увидеть вас, - сказала я просто. Потому что все и в самом деле было очень просто. – Хотела увидеть, поговорить.
- Вот - увидели, поговорили, - он поднялся из-за стола и подошел к окну, хотя в стекло ничего не возможно было разглядеть – оно до самого верха было покрыто морозными узорами.
Мне показалось, он взволнован. Но понять это наверняка мешала маска – ах, зачем эта маска?! Неужели, он всегда в ней?
- Почему вы не снимаете маску, мастер Рейнар? – спросила я.
- А что об это говорят в Сартене?
- Говорят, что у вас звериное лицо.
- Так и есть, - ответил он быстро. Слишком быстро.
- Я этому не верю, - ответила я, презрительно взмахнув рукой и чуть не сбив кружку. – Я вижу человеческий подбородок, у вас красивый овал лица, и губы…
- Что с моими губами? - он резко обернулся, взглянув мне прямо в глаза.
Теперь огненная река бушевала не только в моей душе – она охватила мое сердце, она заполнила все вокруг. Я видела, как блестят под маской темные глаза – блестят жадно, опасно, но этот блеск не пугал меня. И даже если бы палач подошел ко мне и схватил за локти, как это сделал Элайдж Сморрет, я не возмутилась бы, не испугалась, и не стала вырываться…
- Так что с моими губами? – повторил палач.
Я мотнула головой, прогоняя огненный туман, но он не исчез, а лишь заклубился еще сильнее, подстегивая меня, подталкивая на необдуманные слова и поступки.
- У вас… человеческие губы, - сказала я, хотя сначала хотела сказать «красивые». – И человеческие глаза. Я не верю сплетням.
- Вы не боитесь меня? – палач повернулся ко мне лицом, словно предлагая разглядеть его всего – от макушки до пяток. – Я не кажусь вам омерзительным?
- Нет, - искренне удивилась я. – С чего бы? Пусть я не видела вашего лица, вы кажетесь мне одним из самых лучших людей на свете. И я не боюсь вас, потому что вы не сделали мне ничего плохого, и не сделаете – я в этом уверена. И… вы просто нравитесь мне. Когда я смотрю на вас, мне хочется смотреть на вас все дольше, и когда вас нет рядом, я скучаю. О! Я пьяна и сказала что-то лишнее, - я прыснула и уронила со стола вилку, задев её локтем. – Теперь вы будете смеяться надо мной…