Аджитт молчал, а Лера не знала, что говорить и стоит ли говорить вообще. Она не знала его и совершенно не хотела узнавать, и его просьба могла настолько выбивалась из привычного поведения, что поставила в тупик.
— Я почти ничего о тебе не знаю, — тихо сказал Аджитт, качнув стакан, который держал в руке. — Чем ты жила, кем работала до того, как попала сюда? И вообще, почему согласилась?
— Я и сама очень часто задаюсь этим вопросом, — пробормотала Лера вполголоса.
— Тебе плохо со мной? — вопрос застал врасплох. Плохо ли? В общепринятом смысле, наверное, нет. Аджитт относился к ней бережно, как к дорогой игрушке, за которой надо следить и ухаживать. Но только чувство, что она для него просто вещь, не покидало, напротив, становилось только сильнее с каждым днём.
— Я привыкла узнавать мужчину до того, как лечь с ним в постель, — призналась она после непродолжительного молчания. Вызывать его гнев или недовольство Лере не хотелось, хотя Аджитт никогда не повышал на неё голос и вообще вёл подчёркнуто отстранённо. Что же случилось, раз он решил сломать стену, которую сам между ними воздвиг?
— А я не привык вообще разговаривать с теми, кто получает деньги за то, чтобы исполнять мои прихоти. — Ответ прозвучал неожиданно откровенно, и Лера невольно нахмурилась — чего он добивается?
— Но между тем сейчас мы просто сидим и разговариваем, — заметила она, удивляясь смелости, взявшейся совершенно, казалось, ниоткуда. — Почему? Что изменилось?
— Не знаю, — честно ответил Аджитт. Потом поднёс стакан ко рту, сделал небольшой глоток, и Лера невольно проследила за движением кадыка под смуглой кожей. — Ты когда-нибудь задумывалась о том, как я живу, что из себя представляю?
— Нет. — Откровенность за откровенность, обманывать Лера не хотела. — Я рассматриваю вас, как человека, который купил моё тело на определённый срок. Дистанция помогает сохранить разум холодным.
— Значит, ты меня понимаешь, — хмыкнул Аджитт. Его чётко очерченные губы изогнулись в дьявольской улыбке, от которой по коже прошла ледяная волна. — Мне действительно достаточно того, что ты помогаешь снять напряжение и утихнуть огонь, который сжигает изнутри каждый день. И я не рассматриваю тебя, как личность, не думаю о твоих желаниях, не думаю о том, что ты чувствуешь ко мне. — Он подался вперёд, на свет, хищно сверкнули синие глаза, впиваясь в неё. — Но сегодня я задумался: кто ты? Какая ты? Почему именно ты? Эти вопросы никогда не беспокоили меня ранее, с теми, кто был до тебя. Так почему я подумал о тебе? И почему сейчас, когда…