— Нам нужно проехать в офис. Документы я забыл на столе, форс-мажорные обстоятельства требовали экстренных мер. По дороге я объясню, с кем мы встречаемся, и в чем будет заключаться ваша работа. — очень убедительно играл роль Андрей. На лице Ильи Сергеевича застыло выражение «вот видишь, все в порядке».
— Я возьму свои вещи и спущусь. — развернулась и вышла из кабинета.
Не заметила, как преодолела лестничный проем и оказалась у двери класса. Ученики шумели, но мне сейчас хотелось выговориться только в адрес одного человека. Устроил здесь «Большую перемену»!
«Пусть ждет!» — решила я и продолжила вести урок.
Спустилась я после звонка…Звонка на следующий урок. Причесалась, поправила макияж, закрыла класс, пообщалась в коридорах с коллегами и не спеша направилась к Черногорову. Видела, что он стоит у машины, но не ускорилась. Я не понимала, зачем он сорвал меня с работы. Уверена, он прекрасно владеет несколькими языками.
— Садись. — открыл он передо мной дверь.
— Я пройдусь. Раз ты отпросил меня с работы, проведу время с сыном, — спокойно заявила я и даже изобразила улыбку.
— Таня, садись в машину. — спокойно, но твердо прозвучал его голос. — «Не устраивать же представление», — подумала я и села на переднее пассажирское сидение.
— Зачем все это? — негромко спросила, как только мы тронулись.
— Нам надо серьезно поговорить.
— Неужели это так важно, что нужно действовать так кардинально?
- Для меня важно. — не стал он ничего уточнять. Остановился на светофоре и посмотрел на меня. Посмотрел так, что у меня мурашки побежали по коже.
— Куда мы направляемся? — мы проехали поворот к моему дому.
— Туда, где нам никто не помешает.
— Андрей, мы можем поговорить и на обочине. Не стоит никуда меня вести. — не знаю, что задумал «супруг», но мне это не нравилось.
— Таня, я не маньяк, — усмехнулся он, вспомнив мои слова в кабинете директора. — Хотя… — его взгляд опустился на мои коленки, и я тут же одернула юбку.
— Что? — я ощутимо нервничала рядом с ним.
— Я прекрасно помню, что скрывается под твоей одеждой. — голос его стал звучать глуше, а к моим щекам прилила кровь.
— Хорошо, что я ничего не помню, — зло буркнула я и отвернулась к окну.
— Я тебе напомню, — самоуверенно заявил он.
— Андрей, нас связывает только сын, никаких «напоминаний» ты делать не будешь. — его слова вызвали непонятное волнение, поэтому этот разговор я хотела закончить.
— Это мы еще посмотрим. — тот же расслабленный уверенный тон. Наверное, когда бог делил самоуверенность между детьми, рожденными с Черногоровым в один месяц, отдал всю ему!