Я задумался. Получалось, конечно, позорно. Все ждали меня из-за какого-то дурацкого живота. Но ведь я так хотел поехать! Сам же эту кашу заварил, и всё думал потом: что, да как.
— Ладно, Тиф, — еле выдавил из себя я. — Езжайте без меня. Фиг знает, что это такое. Аллочка говорит — может быть кишечный грипп, и тогда я вас всех в машине перезаражаю.
— Да? — Тифон задумался. — Тогда ладно. Грипп нам нафиг не нужен. Но ты, это… Лечись давай. Мы скоро приедем. День туда, день обратно. Делов-то.
— Хорошо, — я держался изо всех сил, стараясь не дать предательскому трагизму в голосе испортить героическую минуту самопожертвования. — Зое от меня привет передавай. Ну и остальным тоже.
Тифон попрощался. Я положил трубку и, уставившись в потолок, вероятно, лежал вечность, когда он неожиданно перезвонил.
— Слушай, Никитос, просьба к тебе есть. Если вдруг полегчает до того, как мы вернемся, можешь сгонять в одно место, забрать кое-что для меня?
— Могу, а что за вещь?
— Да картина какая-то дурацкая. Долгая история. В общем, мать просила съездить за ней на днях, а я со всеми этими раскладами забыл. Её нужно взять, а потом отвезти антиквару и продать.
Я вспомнил его утренний разговор с матерью. Не удивительно, что он решил перекинуть это на меня. Но отпираться не стал, мне хотелось ему помочь. Хотя бы так.
— Заберу. Не проблема.
— Спасибо. Адрес и телефон эсэмэской сейчас пришлю. Скажи, что ты — это я. Ладно? Чтобы ничего не объяснять. Всё равно никто в глаза меня не видел.
— Хорошо.
— Ну давай, счастливо. Не болей. И следи за Лёхиной инстой. Там всё будет.
Разве могло быть что-то печальнее того, что произошло? Я, конечно, не рыдал, но страдал, определённо, как никогда. От полного отчаяния спасало только осознание собственного исключительного благородства. Чему я сам удивился безмерно.
Дятел вернулся из аптеки, увидел, что я не сплю, и притащился ко мне с кишечным антибиотиком, Линексом и парой баранок на блюдце, как с туристическим обеденным набором.
— За нашим домом всё перекопали, — сообщил он потрясающую новость. — Трубы меняют. Сплошные траншеи кругом. До осени не закончат. Как теперь ходить?
— Ты в школу больше не пойдешь, тупезень, — зло отозвался я. — А в универ к метро в другую сторону.
— А чего ты грустный такой, Никит?
— А если бы ты два дня с толчка не слезал, веселился бы?
— Я ещё, знаешь, что купил? — он сбегал в коридор и вернулся с небольшой белой коробочкой. — Вот!
Помахал ей перед моим носом.
— Что это?
— Зарядка для айфона. Помнишь, ты же мне телефон дал. Тот, который Артёму не нужен.