Но лишь легкие сумерки едва коснулись побережья, а Антэй уже плыл на тот берег Эркис за целительницей. Ждать пришлось недолго. Он только вытащил лодку на каменную плиту, как услышал негромкий вскрик над головой. Кажется, эльф в теле ведьмы схватилась рукой за колючий куст княженики.
Ниара выглядела усталой. Даже не так. Ниара вид имела измученный. Едва она спустилась с крутого берега, как тут же уселась на нагретый за день камень:
— Подожди немного, дай дух переведу.
— Они что, тебя весь день по лугу гоняли? — он даже представить не мог, что нужно было сделать с упрямой целительницей, чтобы она смотрела так жалобно.
— Почти. Эсс Ильардар учил меня защитным заклинаниям и даже боевым приемам.
— Эсс Ильардар? Это что еще за персонаж?
Ниара вытянула ноги и посмотрела на обтрепанный подол длинной юбки:
— Завтра в штанах пойду. Как ты думаешь, эльфы не погонят меня прочь, если я оденусь так же, как в экспедицию?
Она подняла на Антэя вопросительный взгляд и заметила, что маг, сложив руки на груди, ждет ответа на свой вопрос.
— Эсс Ильардар — это мой второй наставник. Эсса Намианарель учит чувствовать силу и управлять ею, а эсс Ильардар учит защищаться от возможных врагов.
Хорошо быть эльфом. Их долголетием и объясняется неторопливость остроухих. Куда спешить, к чему суетиться, если впереди еще долгие годы? Ниара не унаследовала долголетие, ведь её тело — тело ведьмы. И потому она спешила жить. Каждый день впитывала в себя до капельки, запоминая каждый взгляд ореховых глаз, каждое прикосновение сильных рук, даже мимолетное. Каждое слово и интонацию, в которой ей слышались новые нотки, согретые северным солнцем.
Ранее утро было для нее теперь любимым временем суток. Сонное побережье, наполненное негой и неспешащее пробуждаться, словно дарило им с Антэем минуты наедине. Дорога к реке стала сокровенным ритуалом, наполненным особым смыслом, известным только им двоим. Они не разговаривали, да и к чему слова? Разве могла бы она выразить ими то, что творится в её душе? Слова лишь скомкают, прогонят то неведомое, что она чувствует и чем так дорожит.
Вечером, спускаясь с крутого берега, она видела спину Антэя. Маг сидел на прибрежном камне и думал о чем-то своем. Она не могла удержаться от радостной улыбки. И даже если Антэй был хмурым и молчаливым, она все равно улыбалась и трещала без умолку, делясь с магом впечатлениями дня. И постепенно угрюмая задумчивость уходила из лица Антэя и он даже начинал подшучивать над Ниарой.
Для мага это было непростое время. И дело было вовсе не в предстоящей процедуре экзамена. К удивлению Антэя, это как раз меньше всего волновало сейчас. Нет, не стало неважным и ненужным, но отошло на второй план. Потому что на первый вышло странное беспокойство и ощущение чего-то неправильного. Маг впервые в жизни не понимал что с ним происходит. В мыслях прочно поселилась Ниара, и на этот раз её присутствие объяснить он не мог. Он уже выяснил все её тайны и загадки, так чего же тогда она не дает ему покоя? Может, это воздействие черной магии, которой он все-таки надышался в Ведьмином лесу и теперь он сходит с ума? А как еще объяснить тот факт, что, начиная читать очередной талмуд, готовясь к экзамену, маг через некоторое время ловил себя на том, что бесконечное число раз перечитывает одну и ту же строчку, а сам думает, чем сейчас может заниматься целительница? Хотя, какая она теперь целительница. Чем теперь захочет заниматься Ниара? Ну, вот какая ему разница, чем она будет заниматься? Зачем он забивает голову ненужной информацией?