Кроме того, нам не стоит останавливаться на выводе о том, что появление юнговского учения в известной мере отвечало запросам «духа времени», подспудно требовавшего создания религии нового типа, которая отвечала бы запросам только еще нарождавшегося «психологического человека», то бишь основного провозвестника грядущей эпохи массового психологического нарциссизма. Одной лишь интуитивной догадки о подлинных запросах «духа времени» вряд ли хватило бы для достижения того ошеломительного успеха, которым может похвалиться аналитическая психология в наши дни. Да и сам Юнг в те далекие годы, когда происходило формирование его основных концепций, едва ли сумел бы так полно и открыто воплотить свой личный нарциссизм, не ощущай он при этом духовной поддержки со стороны каких–то сторонних и действительно солидных авторитетов. Ни собственная мать, ни какие–то маргинальные психологические теории таковыми быть не могли. Им, как теперь выражаются, недоставало паблисити. Иначе говоря, дабы окончательно решиться на превращение личной болезни в универсальную теорию нужно было прибегнуть к ряду дополнительных сильнодействующих «катализаторов».
По моему убеждению, эту роль в юнговском спектакле с успехом сыграла Философия. Решиться на обнародование всех затейливых метаморфоз своего личного нарциссического мировосприятия Юнгу помогло его весьма нестандартное и чрезвычайно избирательное освоение мировой философской традиции. Вполне уместен вопрос: «Каким образом такое престижное и солидное интеллектуальное предприятие, как «мировая философская мысль» смогло стать «резонатором» или «катализатором» для упомянутых маргинальных и глубоко личностных рецепций молодого Юнга?» Все дело, как мне кажется, в понимании термина «философия». Почему–то принято считать, что она является уделом лишь горстки глубокомысленных мужей, творения которых малоинтересны всем прочим представителям рода человеческого. Это не совсем так.
Философствование — такое же естественное явление, как, например, дыхание: и то и другое — неотъемлемые компоненты существования всех человеческих существ. Все люди время от времени склонны философствовать, т.е. высказывать какие–то обобщающие, умозрительные суждения о себе, о Боге или о мире в целом. Коренное отличие этих — философских — суждений от всяких прочих состоит в том, что они не могут быть подтверждены или опровергнуты экспериментальным путем, по крайней мере, на момент их формулирования. Естественно, большинство людей такого рода суждения («философские явления») продуцируют спонтанно, без какой–либо специальной подготовки. С другой стороны, есть небольшая группа специалистов, занимающихся их