1. Текущая версия, основывающаяся главным образом на семейной традиции и молве. Родственники, друзья и коллеги предоставляют неполные, неточные, а порой и вымышленные сведения. Нередки случаи, когда простая шутка принимается на веру и впоследствии становится историческим фактом.
2. Заполнить эти пробелы, скорректировать допущенные неточности и развеять некоторые иллюзии иногда удается с помощью уточненных данных, основанных на документах и показаниях лиц, заслуживающих доверия, но даже при таком подходе охватываются лишь отдельные фрагменты всей истории. Целостная картина событий остается по–прежнему неполной и искаженной.
3. Неизвестная история, т.е. та сторона биографии [ученого], которая находится вне поля нашего зрения и о которой мы зачастую даже не подозреваем. Вскоре после смерти фигуру того или иного деятеля окутывает пелена забвения. Некоторые события намеренно утаиваются либо самим индивидом, либо его родственниками [78, pp. 291–292]
Отдавая должное этому новаторскому подходу, следует лишь заметить, что в «неизвестной истории Юнга» Элленбергеру удалось воссоздать лишь одну из первых страниц, а огромное количество пробелов, оставшихся после «Открытия бессознательного» и ряда его позднейших работ, пришлось (и еще предстоит) заполнять следующим поколениям ученых.
Перед тем, как переходить непосредственно к обзору главной работы Элленбергера, мне хотелось бы еще ненадолго остановиться на некоторых «технических» деталях, связанных со сбором материалов для ее написания. Мне кажется, что с методологической точки зрения вопросы «Каким образом Элленбергер добывал факты для своего исследования?» и «Как историку науки надлежит организовать свой труд, чтобы достичь таких внушительных результатов?» не менее важны, нежели обсуждавшиеся выше проблемы, связанные со специфической языковой и культурной принадлежностью Элленбергера, с его отношением к швейцарской науке и психоанализу Фрейда, или же, например, с характером исследований по истории психиатрии, предшествовавших появлению «Открытия бессознательного».
Как уже говорилось, предвестием этого труда можно считать лекционный курс по истории динамической психиатрии, читавшийся Элленбергером в Меннингеровском институте. Перебравшись в Канаду, он продолжил исследования по данной теме, разработав при этом специальную достаточно трудоемкую, но вместе с тем достаточно перспективную стратегию сбора исторической информации и структурирования своего рабочего календаря.
Марк Микейль дает весьма выразительное описание этого многоступенчатого процесса.