). Антония Вольф, Мария Мольцер, Беатрис Хинкль, Констанция Лонг, Фанни Боудич–Кац, Эдит Рокфеллер–Маккормик составляют лишь передовой отряд бесконечного сонма самых истовых «юнгианцев».
В четвертой главе «Открытия бессознательного» («Истоки динамической психиатрии») Элленбергер переходит к анализу социальных, политических и интеллектуальных предпосылок возникновения психоанализа. Важнейшим для понимания сущности этого течения оказывается, на мой взгляд, развиваемое Элленбергером (вслед за немецким историком науки Вернером Лайбрандом [132]) понятие «романтической медицины», сформировавшейся в Германии XIX века под сильным влиянием таких философов–романтиков, как Фридрих Шеллинг, Готлиб Генрих фон Шуберт, Игнац Пауль Трокслер и Карл Густав Карус. По мнению Элленбергера, любой исследователь, ознакомившись с теориями представителей романтического направления в медицине (таких, например, как Иоганн Кристиан Райль, Иоганн Кристиан Август Хайнрот или Генрих Вильгельм Нойманн), «узнает во многих открытиях Блейлера, Фрейда и Юнга возвращение к этим забытым источникам» [80, р. 215]. Никто из первых психоаналитиков, особо подчеркивает Элленбергер, не испытал на себе столь сильного влияния со стороны романтической натурфилософии, нежели Юнг. Не менее важная интеллектуальная контекстуализация психоанализа связана с именами и воззрениями таких философов, как Артур Шопенгауэр и Эдуард фон Гартманн, являвшихся, как известно, большими почитателями иррациональных мотивов, скрытых в бессознательных глубинах человеческой психики.
О том, насколько сильным оказалось непосредственное влияние на мысль Юнга месмеризма, гипнотизма, романтической медицины и философии иррационализма, пространно рассуждает один из более поздних исследователей юнгианства Фрэнсис Шаре в своей книге «Спиритуализм и основания психологии К.–Г. Юнга» [63]. На момент ее выхода д–р Фрэнсис Шаре преподавал психологию и философию религии в университете города Оттава, а также в Макгилловском университете (Монреаль, Канада). В последующие годы, судя по достаточно скупой информации, имеющейся у автора этих строк, Шаре испытал определенное разочарование в потенциале академической науки вообще (и академической критики Юнга в частности) и перешел на сторону того самого мировоззрения, взыскательным исследователем которого предстал в «Спиритуализме и основаниях психологии К.–Г. Юнга». В настоящий момент Фрэнсис Шаре является одним из руководителей действующего в Канаде Центра по изучению и распространению юнговских спиритуалистических воззрений. Этот центр носит то же название, что и один из самых поздних и наиболее спекулятивных трудов основателя «научного спиритуализма» (Юнга) —