Она была страшно, несокрушимо одинока. Сама по себе, всегда, и никогда это не изменится. Но особенно Рене страдала от того, что у нее нет парня. Ее никто не любит. Никому не нужна. В ее-то возрасте не иметь парня — просто неприлично. 18 лет. Нет и не предвидится. Безнадежная девственница, даже не целовалась ни разу. Трагедия. Сама Рене с присущим ей ехидством определяла свое состояние, как «недотрах», хотя, наверное, это было не совсем точно — тут не было ни грамма физиологии, а просто тоска — никто не обнимет, не спросит, как прошел день, некого накормить ужином, не с кем посидеть рядом, даже в кино не с кем сходить, потому что быть одной — неприлично, и все тут.
Рене знала, что она нравится мужчинам, и факт собственного одиночества относила к тому, что она — синий чулок. Вот такой побитый молью чулочек, сидит и корпит над мертвыми языками (еще спасибо, что санскрит не заставляют учить), никуда не ходит, скучная, неинтересная. Надо менять свою жизнь.
Рене начала менять. В универ она почти перестала ходить, сидела дома, утопая в дамских романах в мягких обложках, Пинк Флойде и слезах. Жалеть себя она умела виртуозно, и жалела — на полную катушку. Она сидела на подоконнике, плакала и смотрела на октябрьский дождь и мокрые крыши, и понятия не имела, что ей с этим со всем делать. Наконец, подсказал какой-то фильм — там герой познакомился с героиней в баре. Вот так. Рене слезла с подоконника, провела придирчивую ревизию своего гардероба (как многие девушки своего возраста, она практически не вылезала из джинсов, но было и еще много всего) и остановилась на очень короткой кожаной юбке и очень открытом почти прозрачном бледно-желтом топе. Потом накрасилась, завернулась в плащ и отправилась в находящийся неподалеку бар «Беркут».
Артур мог бы ей много порассказать про этот «Беркут», потому что он и сам там бывал часто, когда находился в городе. Вообще это был спортбар, там стоял телевизор с большим экраном, продавалось кеговое и бочковое пиво, и в дни, когда шли какие-нибудь мало-мальски интересные спортивные трансляции, там было слишком многолюдно и небезопасно. В остальные дни там ошивалась местная шелупонь, от портовых работников до студентов и самых мелких банковских клерков. «Беркут» был демократичным баром, вполне популярным, он не пустовал никогда. Но «местная шелупонь» не всегда была безопасной и дружелюбной, в «Беркуте» бывали драки и даже поножовщина, там можно было почти в открытую купить травку, а то и что-нибудь покрепче, в общем вряд ли это было место для девственницы со второго курса университета.