Но дрянь что-то задумала. Нашла яд. Интересно, где она нашла отраву поганую?
Вдруг яд всегда при ней был?
Её не обыскивали. А у баб, как известно дырок много. Прячь — не хочу.
— Достань яд, шкура! — встряхиваю девчонку.
Зубы приходится стискивать. Слёзы её мне по нервам бьют. Как будто оголённым проводом прямо в мозг тыкают.
Держу куклу одной рукой за плечо. Второй рукой штаны с её задницы спускаю. Признаваться не хочет. Значит, самому проверить надо.
— Пожалуйста-а-а-а! Не надо! Я ничего… не травила!
Хлопает дверь.
— Ты её во время ужина объезжать будешь? — спрашивает Ризван. — Дай пожрать спокойно, потом развлекайся.
Руки замирают на месте. Девчонка болтается, как ленточка на ветру.
— Что ты сказал?
Оборачиваюсь. Друг мой хавку без страха поглощает. Не давится. Солонку к себе подтягивает.
— Не досолила, Арина. Значит, не влюблённая.
Ризван ерунду какую-то несёт. Шутит. Ложкой черпает из тарелки. Жуёт. Глотает.
— Жрать не боишься? — спрашиваю.
Ризван даже не оборачивается.
— Чего бояться? Думаешь, отравить хочешь? Напрасно. Я с неё взгляда не сводил. Жратва вкусная, кстати. Только подсоли.
Смотрю на дочь Пороха. Как она в комок сжалась. Ревёт. Ревёт так много, что по её подбородку влага стекает на мой кулак. Куколка своими слезами умывается.
— Не соврала, значит.
Разжимаю пальцы. Девчонка испуганно к стене прижимается. Трясётся. От страха икать начинает. Смотрит на меня. Но как будто не видит. Или кого-то другого на месте меня видит. Нелюдя.
Я иногда и сам забываю, как выгляжу. Вместо рожи моей в отражении зеркала тьма размазана чёрным пятном. А за ней чужак. Без имени.
Ризван по привычке иногда забывается и обращается ко мне иначе. Шесть букв называет. Как будто это я. Он ошибается. Нет того человека. Есть только Зверь.
— Штаны спусти. Проверю. Не спрятала ли чего! — приказываю.
Нутро каменеет от мысли, как буду пальцами её мять. Трогать. Ощупывать.
Вместо того, чтобы штаны снять, она карманы на штанах выворачивает.
Совсем тупая? Или просто дурочкой глухой прикидывается?
— Нет у неё ничего, — подаёт голос Ризван.
— Проверял? — уточняю.
Ризван следит за безопасностью. Если он всё проверил, значит, он верный товарищ, на которого я положиться могу. Спиной повернуться, не боясь, что он меня финкой пырнёт исподтишка.
Проверил — это хорошо.
И почти сразу же меня напополам раздирает.
Пальцы сами в кулаки стискиваются. Аж кости хрустят. В голове бьёт молнией мысль. Трогал её? Если да, то мне его убить хочется. На этом самом месте.
— Я её и пальцем не трогал, — поворачивается Ризван.