— Нравится?
Его пальцы меня уже не ласкают, но долбят жёстко. Удовольствием грязным, но сладким, кроет, что я стону только.
— Да… Да… Руста-а-а-а-ам… Да-а-а-а!
— Ещё хочешь? Отжарить?
Похоть. Разврат голимый. Но желанный. Не могу отказываться. Не хочу.
— Да…
Вращаю бёдрами к центру его притяжения.
Внезапно всё местами меняется. Пол. Потолок. Комната переворачивается. Я оказываюсь лежащей на кровати. Щека прижата к простыне. Грудь тоже. Задница выше головы и оттопырена развратно. Как у кошки во время течки.
Ещё не понимаю, чего он хочет. Но команду чёткую выполняю.
— Держись. Будет жёстко. Но тебе понравится…
Будет жёстко. По-другому он не умеет. Я жду его толчков вглубь лона. Но внезапно его член влажную мякоть покидает. Одновременно крупные пальцы из попы выскальзывают, а их место занимает крупная головка ствола.
Всё происходит настолько быстро, что я не успеваю испугаться или зажаться.
Чувствую, как он меня распирает толщиной. Пронизывает глубоко. Входит, как нож в масло. Я только поскуливаю и принимаю каждый сантиметр его длины.
Как это могло произойти?
Толчок. Медленно входил, но на финале жёстко воткнулся. Его яйца с громким хлопком ударяют по влажной плоти.
— Вот ты и не целочка больше. Нигде. Абсолютно везде.
Трясусь от порочности его слов. Зверь внезапно наклоняется и накрывает мои руки своими ладонями. Бёдра совершают фрикции. Член туго и тесно раскачивается.
— Я мог бы тебе кнопку полирнуть для удовольствия. Но я хочу, чтобы ты так кончила. Остро и пряно… — целует в спину, поднимаясь к шее. — Сладкая ягода. Моя. Теперь и в неё буду тебя иметь. Долго. Много… И тебе будет это нравиться… Пару сеансов — сама на болт дырочкой задней усаживаться будешь.
По мере его слов член всё быстрее ходить начинает. Работает быстро и бесперебойно, заставляя кричать. От удовольствия. Яркого и постыдного.
Никогда бы не подумала. Что буду так лежать — с оттопыренной кверху попой и наслаждаться тем, как меня в неё трахают.
— Ещё, Руста-а-а-ам… Ещё…
Нет. Это не я. Это другая я. Откровенная и без границ вообще. Его женщина. Вся под стать ему.
— Ещё, — выгибаюсь сильнее.
Зверь меня пальцами за бёдра фиксирует и двигается на всю длину, засаживая с оттяжкой.
— Блять. Оторваться невозможно. Ведьма… ты. Вкусная, сука… Вкуснее всего.
Грубые признания. Но откровенные и пошло-нежные. Я от него других слов и не жду. Они будут фальшивыми. Сейчас Рустам — такой. Был ли другим и почему таким стал — не важно. Абсолютно плевать.
Но я его ТАКИМ принимаю. Целиком. Полностью. Не только на всю длину толстого члена, долбящего меня со скоростью автоматического поршня.