Шутки сразу прекратились и все стали серьезными. Пора катить байки на старт. Мы с Димкой всегда сами своих коней вели к старту, механики только оборудование забирали. Одели шлемы, опустили голостекла и сразу побежала строка о состоянии Маруси, в ушах зазвучал голос Степаныча и Димки, грохот со стадиона стал не доступен. Полная герметичность.
— Сашунь, удачи, — это мама. Она всегда желала мне удачи перед заездом, как раньше папе. А во время гонок никогда не мешала. Лишь когда папа тогда разбился вдалеке от трибун, и она не могла его видеть, она говорила с ним. Вот тогда они попрощались. Мама вскочила на скорую, но не успела. Только внутренняя связь ей помогла последние слова папы услышать и ему сказать, что любит его, в последний раз. Эту историю мне мама давно рассказала. Плакала она долго после этого. Думаю, она до сих пор его любит и поверить не может, что погиб.
Мама у меня красавица, не смотря на возраст, не то, что я. Причем у нее все натуральное, в отличие от современных силикновых красоток. Только волосы красит, чтобы седину скрыть, которая у нее в двадцать пять лет появилась после катастрофы с папой.
Роман у них закрутился здесь же на гонках. Она в группе поддержке была. Папа, как только увидел рыжие кудри мамы, остановился сразу. Долго он ее завоевывал. Она же понимала что статус девушки из поддержки синоним «легко доступна», но это не про маму. Она по просьбе своей подруги заменила девушку из команды, когда та ногу вывихнула. Вот за пару недель мама сразила папино сердце. А потом вернулась обратно на учебу в Универе. Кстати закончила с красным дипломом, уже беременная мной. Мама у меня умница. Папа на нее надышаться не мог. Помню его восхищенный взгляд на нее. И вот тогда, в детстве, решила, что не выйду замуж, пока любимый мужчина не будет так на меня смотреть. Детский максимализм, наверное.
— Готовность десять минут, — сообщил голос шупера Фили. Посмотрела на Димку, встретила его взгляд. Ага, готов, собрались, теперь будет гонка. Кивнули друг другу. Мы давно в паре, знаем слабости и сильные стороны. В гонке мы почти как один организм живем, слажено и точно.
— Дим, Кресс на ватрушке. Степаныч сказал, будет маневрами долбить.
— Понял. Саш прикрываешь справа.
Понятно, значит слева будет сам смотреть, а справа буду я держать удары.
— Пять минут, — отсчитывал шупер. Мы встали на своих позициях. Маруся довольно урчала. Я ей сегодня красный бантик одела рядом со своей рукой. Не мешает и нарядно.
— Три… две… одна… — шупер.
— СТАРТ!!!! — Взревела серена.
Пятьдесят гонщиков стартовали одновременно. Маруся злобно взревела на Ватрушку Кресса. Может у них личные счеты? Ватрушка мелькнула рядом с нами и осталась позади. Вошли в полукруг на трассе и все ушли в наклон. Чувство скорости наполнило меня. Маруся танцевала подо мной, повторяя все изгибы трасы. На поворотах наклоняла Марусю еще сильнее с одновременным увеличением подачи топлива, все как учил меня в далеком детстве папа.