Маша смотрела на домоправительницу и не верила своим ушам. От прежней Кати почти ничего не осталось — перед ней была совсем другая женщина — жалкая и сломленная. Но Маша не могла поверить в то, что Катя была каким-то образом замешана в смерти Аркадия. Вся эта нервозность, злость, растерянность — ну не из-за семьи же Цапельских это происходит? Даже несмотря на то, что она много лет проработала у них, разве они относились к ней как к равной? Но видимо желание одинокой Кати стать частью этого семейства было настолько велико, что переросло в потребность. Это вызывало жалость, и Маша с трудом скрывала это в своих глазах.
— Я поняла вас. Всего доброго, — она развернулась и пошла, легко перебирая ногами в коротко стриженой траве и слушая, как громко щебечут птицы на ветках.
Не оглядываясь, она представила, как Катя смотрит ей вслед, но это видение скоро ушло, оставив внутри лишь неприятный осадок. Люди склонны преувеличивать и выдавать желаемое за действительное. Маша хотела быть реалистом. Она пришла к такому выводу тогда, когда вернулся отец. После разговора с ним, после всех её уговоров подать в суд, чтобы реабилитироваться, отец обнял её и тихо сказал, что хочет жить именно настоящим. Сейчас, рядом со своей семьёй. И нет у него столько здоровья и сил, чтобы опять окунаться в этот беспредел, пачкаться в так называемом правосудии. Он устал, и мама устала. Их силы были подорваны, но та любовь, которая была между ними, никуда не ушла, а стала ещё сильнее. И Маша грелась в лучах этой любви и хотела такого же счастья. Но в том-то и оказалась загвоздка — Маша не могла изменять себе, и желала справедливости любой ценой. Ничего, как только она увидит Костю, то сразу же расскажет ему обо всём. И это будет правильно.
Маша остановилась около пруда, достала альбомный лист и стала рисовать. Простой карандаш шуршал по бумаге, и из-под руки скоро показалась стоячая поверхность, поросшая папоротником и кувшинками, ровные высокие заросли камыша и погружённые в воду ветки скрюченных ив. Как и на той картине, которую Маша видела в кабинете Цапельского. С той лишь разницей, что на берегу сидела тоненькая хрупкая девушка в светлом платье, и волосы её, тёмные и длинные, струями стекали по плечам…
Маша не заметила, что начала плакать. Лишь только когда слеза прочертила её щёку и упала прямо на рисунок, она набрала в грудь побольше воздуха и, вздохнув, оттёрла след на коже. Маша достала письмо и листок из кабинета, затем достала портрет Зины, положила перед собой на колени. Расшифровыванием записей и текстов она никогда не занималась и поэтому просто надеялась найти сходство в написании букв. То, что ещё час назад казалось ей простым и понятным, сейчас привело к сомнениям и растерянности. Вроде похоже, а вроде нет… На картине всего лишь одно слово, написанное вскользь, без нажатия, в письме буквы скачут, будто писалось оно второпях, а на вырванном листке так вообще абракадабра…