На прилавок легли несколько плотных картонных календариков. Одни из них, с изображениями святых, другие, перевёрнутые вниз лицом, со списком церковных праздников.
— Во, вишь, красота какая? — женщина радостно ткнула Машу в бок, водя пальцем по глянцевой картинке. Три-де!
Маша согласно кивнула, хоть и не особо разделяла её восторги.
— А ты не хочешь, девка? Смотри, с собой носить будешь, никакая хворь тебя не возьмёт! Если веришь, конечно, — поджав губы, женщина скептически оглядела Машу. — Брала по тридцать рублей, недорого. Хочешь?
Маша удивлённо посмотрела на неё. Почему бы и нет?
— Я возьму… только не знаю, какой…
— А чего тут знать? Звать тебя как?
— Маша.
— О, на вот тебе, Мария, — узловатыми пальцами женщина выхватила один календарь и протянула Маше. — Имя у тебя сильное. И сама ты ладная.
— Я вам денег сейчас…
— Что ты! — отмахнулась Степановна. — Разве ж можно…
— А как тут пользоваться, — Маша наморщила лоб, пытаясь разобраться в записях.
— Тю, неграмотная, — женщина потыкала жёлтым потрескавшимся ногтем, — вот день почитания святой Марии, то есть ангела-хранителя твоего, а так — Пресвятой Богородицы. Это вот Пятидесятница, а то — день почитания Спаса Вседержителя. Ну тут сокращённо, конечно, чтоб, значит, влезло всё. Коли будешь в храм ходить регулярно, да Библию читать, быстро во всём разберёшься…
— Ну, Степановна, понесло тебя! — продавщица выставила перед собой пакет с сахаром. — Да разве ж молодёжи это интересно? Им бы пивка попить, да песенки поорать под гитару, — она мазнула по Маше насмешливым взглядом и отвернулась к полке, насыпая в пакет вермишель.
Степановна, набив сумки до самого верха, с трудом оторвала их от пола.
— Может вам помочь? — Маша протянула руку.
— Да что ты, дочка! Мне тут рядом, дотащу. Своя ноша не тянет. Это я конфет и печений разных внуку накупила. Здесь-то по сто лет лежат, ага! Как курорты откроют, погонють тебя метлой! И огроменный супермаркет откроют, вот!
Продавщица махнула рукой на женщину, собрала календари и, выбрав один, остальные положила в сумку Степановны.
— Иди уже, ругаться с тобой мочи нет!
— А ни уж то! — весело ответила Степановна и пошла на выход.
— Не слушайте её. Всё в пределах сроков. Я слежу, — буркнула продавщица, обращаясь к Маше.
Может быть Маша и поспорила бы с ней насчёт этого, но она молча продолжала крутить в руке календарик, шевеля губами и морща лоб.
— Ну?
Маша вздрогнула и растерянно огляделась.
— Макароны… Ещё сосиски — штук пять. — она не могла вспомнить, есть ли в домике у Бориса холодильник. — Кетчуп и… пару «Сникерсов»…