— Мы здесь! — позвала Маша и даже помахала рукой, ощутив прилив необъяснимой радости.
Борис остановился, прищурился и еле заметно усмехнулся.
— Софья Дмитриевна, голубушка, доброе утро!
Старуха вытянула голову, прислушиваясь, затем оттолкнула Машу и оперлась на трость.
— Борька?
— Я, я, царица моя, кому ж ещё быть… — Борис указал взглядом Маше, чтобы она помогла ему, и так, вдвоём, они повели Софью Дмитриевну в её комнату.
— Вы всё время меня спасаете, — негромко проговорила Маша. — Ума не приложу, что с ней такое…
— Возраст, а что вы хотите? — глухо ответил Борис и уже чуть громче добавил, обращаясь к Цапельской. — Наверное таблеточку какую забыли выпить, а, Софья Дмитриевна? Втык надо Симе и Кате дать. Разве можно оставлять вас одну… Нельзя одну оставлять.
И действительно — Маша нахмурилась — почему именно её оставили в доме с бабкой? После всего того, что произошло? Ну да, похороны ведь, пожилому человеку подобные поездки и мероприятия пользы не принесут.
Они шли уже знакомым путём через гостиную и вскоре оказались в той части дома, где находились комнаты Серафимы и её матери. Борис чувствовал здесь себя абсолютно вольготно, знал, где что находится, и Маша удивлённо наблюдала за тем, как он быстро защёлкал блистерами на столе, выкладывая таблетки на свою широкую ладонь.
Она обвела глазами большую комнату, погружённую в полумрак, и почти сразу же увидела знакомый кофр, который лежал на поверхности старинного секретера. Катя ли его сюда принесла, или Серафима, однако здесь он явно был явно не на своём месте. Маша, пользуясь тем, что Борис занят Софьей Дмитриевной, бесшумно подошла к секретеру и двумя пальцами покрутила замок.
— Вот так, Софья Дмитриевна, умничка, ложитесь, — Борис обернулся.
Маша еле успела одёрнуть руку. Крышка хлопнула, и стало понятно, что движение не осталось незамеченным. Краска стыда залила щёки Маши, но Борис лишь ухмыльнулся:
— Да, тут прорва интересных вещичек, так руки и чешутся потрогать.
— Я просто…
— Пойдите-ка на кухню и сварите кофеёчку. Софушке нашей, Дмитриевне. Да и я не откажусь.
Маша быстро скрылась за дверью, чувствуя, как полыхают её уши. Что он о ней подумал?
— Вы же не подумали, что я… — Маша держала джезву, от которой валил густой пар.
— Думать и делать выводы — моя профессия, — Борис сел, стул под ним жалобно скрипнул.
Маша засуетилась в поисках чашки. Налила кофе и села напротив.
— Вы знаете, Борис Егорович, я немного испугалась. Мне даже показалось, что с ней… что-то… — Маша хотела словами сгладить своё впечатление, но на языке крутилось только «не в себе» и «крыша поехала». Но это было бы неправильно — до этого Софья Дмитриевна казалась абсолютно адекватной. — Странно…