— Вы же взрослый человек, Катя. Послушайте, я могу доказать!
— Уходите!
— Мне нужно забрать свои вещи.
— Сейчас же!
— Ладно, — внутри Маши заклокотало — в который раз её изгоняют из этого дома! — Я поняла вас, но решать всё буду сама, — упрямо произнесла она.
Маша забежала в хозяйственную комнату, где развесила своё бельё, и стала срывать вещи с верёвок.
«Бросить всё к чертям! Уехать домой! Забыть эту историю как страшный сон! Начать новую жизнь без Кости, и без его сумасшедшей семейки!» — Маша готова была разрыдаться. В висках стучало, словно молотом по наковальне, и при этом страшно тянуло в сон.
Запинаясь о чемодан, с горой одежды в руках, она пересекла холл и пинком открыла входную дверь: «Нет у меня никакого воспитания! Бывайте, господа хорошие!»
— Эй! — Люська помахал Маше рукой. Он стоял под раскидистой берёзой, словно знал о том, что произойдёт.
— Ага, хорошо, что ты здесь, — Маша сунула ему в руки влажное ещё бельё и бросила в ноги чемодан. — Сейчас всё сложим… и я уеду…
— Куда сырое-то? — Люська присел рядом на корточки и ткнул Машу плечом. — Испортишь.
Маша закрыла лицо ладонями, затем резко отняла их.
— Вот именно — я всё испорчу… — она поднялась и сунула руку в карман джинсов. Достала обёрнутый салфеткой флакон. — Я думала, что так будет правильно, но, наверное, я ошибаюсь… Семья самое главное в жизни, так? — не дожидаясь ответа, Маша продолжила. — Это ведь могла быть просто случайность, и Аркадий сам… — её передёрнуло. — И если я скажу в полиции, что его убили, а на самом деле нет, то… Костя никогда не простит меня.
Люська смотрел на Машу снизу вверх, сдвинув брови, и внимательно слушал.
— Ты подожди меня, ладно? Я сейчас. Только положу туда, откуда взяла… — Маша усмехнулась и покачала головой. Она направилась обратно к дому и очень быстро вернулась.
— Ты действительно хочешь уехать? — спросил Люська. Синяк под его глазом уже стал светлеть, и только припухлость ещё напоминала о драке с отцом.
— Ну а что прикажешь делать? — устало ответила Маша.
— А если я попрошу тебя…
— Нет, — она вздрогнула. — Мы уже об этом говорили.
— Ты не поняла, Маш, — Люська прижал к себе её вещи. Оборка сарафана, оказавшаяся у него под подбородком, сделала парня похожим на средневекового лорда, — один урок, или два… Мне пока не светит учиться, а ты бы могла показать мне. И ещё, — он помолчал, — похороны, поминки…
— Да, конечно, — шепотом согласилась Маша, внезапно осознав, что её отпуск становится похож на какой-то сюрреалистичный фильм, состоявший из убийств, похорон и хождений из дома в дом. С этим следовало что-то делать, иначе день сурка грозил никогда не закончиться.