Шиада головой указала на пещеру, задержавшись у входа. Кондор по-прежнему мял женские плечи, до крови терзая когтями через одежду. Несколько секунд птица подбирала наиболее удобную позицию для толчка, а потом, с шелестом расчехлив огромные крылья, взметнулась.
Шиаду повело от силы толчка, но вдаль животному жрица глядела улыбаясь.
— Идем, — обернулась она к остальным.
В гроте Нанданы все было, как и многие годы до этого. Нилиана, хранительница святая святых, находилась у пустого котла, мерцая и истаивая, как силуэт в пустыне. Поодаль был разожжен костер, возле которого были разбросаны оленьи шкуры. Из всех обитательниц храма сейчас в гроте было двое: дряхлая старушка тихо посапывала в дальнем завитке прохода, а коренастая, крепкая Митаба суетилась недалеко от костра, что-то размешивая в маленькой деревянной плошке. Рядом стоял котел, еще немного дымившийся, но явно остывающий. За ним, будто отогреваясь от теплой чаши, свернулась кольцом змея.
— Честен твой день, — поздоровалась Шиада.
— И длинна твоя ночь, — отозвалась старшая жрица. Она так и осталась сидеть у отставленного котла, с плошкой в руках, никак не выказывая и тени того почтения, которое было привычным для храмовницы и её преемницы. Агравейн было возмутился вместо Шиады, но Митаба хмыкнула до того дерзко, что богатырь прижух.
Бегло окинув пришедших мужчин, Митаба кивнула в их сторону с таким лицом, будто поймала языком кусочек еды меж зубов.
— Даже ты не вытянешь двух не посвященных на Тропах.
— Знаю, — Шиада приблизилась к костру и скинула плащ, бросив поверх оленьих шкур. — Как давно храмовница попросила тебя об этом? — жрица взглядом указала на змею и котел.
— Часа два назад, — Митаба пожала плечами. — Думаю, после вашего ухода она успела еще пообедать прежде, чем сообщить мне, — хмыкнула жрица. Потом медленно прощупала взором лицо жрицы, шею и плечи. — У тебя царапины, — сообщила Митаба.
— Путь оказался труднее, чем я ожидала.
Митаба поглядела на спутников Шиады. На Агравейне взгляд женщины задержался особенно. Жрица разулыбалась почти привлекательно, но слова всерьез задели Молодого короля.
— Он должен был умереть.
Шиада не отозвалась, да Митаба и не ждала.
— Думаю, — продолжала она вслух, — тебе тоже стоит выпить отвар, если поведешь его.
Шиада была согласна. Митаба без лишних слов поднялась на ноги, приблизилась и подала Шиаде плошку. Та пригубила, облизнула перепачканные в пахучем отваре губы и передала Железногривому. Тот сморщился от одного только запаха, но под взглядом остальных выпил.
— Справишься? — спросила старшая из женщин.