— От кого пошла информация про оборот?
— Не знаю. Но хочу отметить, что все происходящее нельзя рассматривать как мятеж. Повторяю — мы имели право требовать от его величества доказательства, и мы его получили. Публичный оборот.
— И все бы ничего, если бы не два «но».
— Каких еще два «но»? — проговорил оборотень ледяным тоном, с видом полнейшего равнодушия.
— Первое. Когда войска и отряд волков прорывались к Арене предков — гвардейцы оказали им сопротивление. Есть пострадавшие.
— Но не убитые.
— Допустим. Второе. Оборотни, что стояли в стороне и ждали, пока вы растерзаете короля и всех, кто, как вы считали, утратил способность к обороту…
— И что с ними не так?
— Сильфы утверждают, они — не львы. Вы что-нибудь об этом знаете?
— Нет. Вы — глава безопасности, вот вы и думайте. Я не совсем понимаю, почему я зде…
— Не понимаете? — Ральф сверкнул глазами. — Вы что, действительно не понимаете, что вас и гвардейцев использовали, чтобы уничтожить львов-оборотней и их влияние в этом мире?!
— Это лишь ваши домыслы.
Ральф приказал увести упрямца. И только собрался распорядиться, чтобы к нему доставили Брана (еще один родственничек), как вдруг сердце закололо. Нестерпимо. Невозможно.
— Алекс! — прошептал он, хватаясь за грудь и выскакивая из допросной.
На ходу он отдавал распоряжения, понимая, что все это бесполезно. Он уже знал, что опоздал, что произошло что-то непоправимое. Он чувствовал. Чуял.
— Арктур! — они столкнулись с его величеством уже на выходе из дворца.
Бледный, с горящими отчаянием глазами, король не проронил ни слова — оба поняли друг друга без слов, сразу, как только увидели.
Беда. Алекс. Ари. Беда….
— Питера Марлоу сюда, — распорядился его величество.
Два льва неслись по улицам Хоммерсета, за ними летели с десяток армейцев, которых лорд Ксеркс отрядил в охрану. Пыль летела в небо, сердца оборотней сжимались в тревожной тоске, а прохожие шарахались от несущегося за всем этим кеба, в котором трясся артефактор.
Вот она — улочка, где притаился новый дом Алекс. Дверь закрыта. Охраны нигде нет.
Король собрался было навалиться на дверь, чтобы попытаться ее выбить, но Ральф отрицательно покачал головой. Приложил руку к двери. И подумал о том, что ему очень надо войти, потому что произошло что-то плохое с теми, кто здесь жил, с теми, кого он любил.
Замок щелкнул.
Они вошли.
Тихо. Безлюдно.
Львы разом втянули воздух и пошли по следу. Запах страха. Но не панического, что туманит рассудок, лишая надежды на спасение, нет. У этого страха запах был совсем иным… Этот страх кипел в крови адреналином, он не желал сдаваться — он боролся, как мог, до последнего…