— Ты думаешь, я смогу есть, сидя напротив тебя?
— Можешь есть за закрытой дверью, — пожал плечами Райверн и отошел к узкой двери: — Здесь купальня. Горячая вода уже залита в купель. Когда будешь готова, постучи в эту дверь, — теперь он указал на выход из опочивальни. — Я принесу тебе ужин.
— Значит, пленница, — констатировала лиори.
Дин-Одел уже взялся за ручку двери, чтобы покинуть опочивальню. Услышав ее слова, он обернулся и коротко ответил:
— Да.
После вышел, закрыл дверь на ключ и привалился к ней лбом. Ничего не изменится. Он вырыл могилу еще глубже, и теперь выбраться из нее невозможно. Она не оценит своего спасения, потому что в нем нет толку. Перворожденная жива, но теперь она еще дальше от Эли-Борга, чем была, находясь в Фарисе. Умерла лиори, или нет, но судьбу риората она уже не решает. Начинается борьба за ее земли, а их госпожа сидит в чужой опочивальне и не в силах этому помешать. Да, Райверн Дин-Одел ничего не исправил, он только подлил огонь в костер ее ненависти, и языки пламени уже лезут ему под кожу, чтобы выжечь внутренности и испепелить дотла.
— Нужно время, — прошептал риор, не веря в то, что говорит. Время стало кислотой, разъедавшей застарелую рану. Оно не могло исцелить, только уничтожить. Но он упрямо повторил: — Нужно еще немного времени. Сначала мы услышим друг друга, потом… я решу, что делать дальше. Нужно время.
А на следующий день появился Савер. Теперь он относил еду Альвии и забирал грязную посуду. Он же заполнял купель для хозяина и его пленницы, только Райверн заходил в умывальню через дверь, предназначенную для прислуги. За эти дни они мало встречались с лиори. И если Райверн заходил к ней, то Альвия желала говорить лишь о том, что интересовало ее. Это злило. Вести иные беседы пленница отказывалась. Перворожденная собирала крохи полезных ей сведений, чтобы сложить из них полную картину и начать действовать. Только вот никто не спешил делиться с ней тем, что Альвии было нужно. Савер спрашивал о потребностях лиори, желал доброго дня и приятных снов, но на ее вопросы отвечал неизменно: «Спросите хозяина, он вам расскажет, если посчитает нужным».
Только вот диалога никак не получалось. Молчаливое противостояние, да. Поединок упрямых взглядов, тоже. А вот слов не было. Верней, они были, но не нравились ни одному собеседнику, ни другому. Каждый хотел слушать о своем, и к вопросам другого оставался глух.
— Расскажи мне про Путь, — сухо требовала Альвия.
— Это подземная дорога дайров, — отвечал Райверн.
— Как на него попасть?
— Это единственное, что ты хочешь узнать?