— И после этого… ты всё ещё хочешь… от меня уйти?..
Он наконец-то остановился, вернее, приостановился. Скорее, продолжал двигаться во мне ленивыми толчками чисто на автомате, пока довольно рычал и вжимался в мою спину, оглушая меня не только сиплым хрипом сытого зверя, но и мощными ударами равномерно бьющегося о мою лопатку сердца. Возможно даже вбирая им моё собственное сумасшедшее сердцебиение.
Боже правый… Что он вообще творил и когда он намеревался всё это прекратить?
— Хочешь уйти, Энн?.. Прямо сейчас? Продолжая при этом сжимать мне член кончающей пиздёнкой?
Гомнюк! Чёртов конченный гомнюк!
Конечно, хочу! Сбежать! Со всех ног и сломя голову! Не оборачиваясь! И, желательно, именно сейчас! Хотя едва ли сумею подняться в эти минуты дольше, чем на несколько секунд.
— В-вы… вы мне… обещали…
— Я обещал тебе совсем другое, mon papillon…
Ну, сколько можно, господи! Зачем он это делает? Зачем прижимается, трётся об меня и во мне, затягивает в свои грёбаные тиски жадных рук, будто и впрямь хочет поглотить в себя, не забывая клеймить моё сознание своими демоническими заклятиями и треклятым голосом.
— Что ты не захочешь от меня уходить…
— И поэтому… вы меня сейчас не отпускаете? Чтобы я… на самом деле этого захотела?
Горячий порывистый смешок опалил мне шею вместе с губами Маннерса. А потом и языком, когда Дьявол прошёлся им, словно влажной змейкой, по моей надрывно пульсирующей жилке. Из-за чего я невольно сжала мышцы влагалища и стянула в зудящие кулачки край покрывала, кое-как сдержавшись, чтобы не всхлипнуть.
— Я не отпускаю тебя, потому что всё ещё хочу тебя трахать. Я ещё не пресытился… Слишком мало прошло для этого времени. И мне реально это понравилось… Впрочем, как и тебе. Только я, в отличие от тебя, признаюсь в этом со всей присущей мне откровенностью, а ты… Что я должен такого сделать, чтобы ты наконец-то сказала правду?
— И что… она вам даст? Вы получили то, что хотели — возможность меня трахнуть так, как ВАМ хочется. На другие условия я не подписывалась. Да и вам они совершенно не нужны. Если только вам не захочется с этим поиграться…
Какое счастье, что всё это время я была лишена возможности видеть его лицо. Может оттого и осмелела. Правда, ненадолго. Он словно понял всё буквально за мгновение ока. Стоило мне только об этом подумать, как он тут же начал разворачивать меня, убирая с моих глаз чуть вспотевшую ладонь.
Конечно, я интуитивно размежила веки, сразу болезненно сощурившись и ещё не скоро привыкнув к не такому уж и яркому в спальне освещению. Зато какими сочными красками и контрастностью заиграл окружающий меня мир и насколько чётким и необычайно объёмным стало лицо Маннерса, будто проступившее передо мной из совершенно иного измерения. Не говоря уже о перехватившем в этом момент дыхании. Словно мне было мало других испытываемых рядом с этим человеком ощущений. Теперь ещё вот это визуальное чудо, усиливающее другие к нему чувства во сто крат.