— Прошу прощения, милорд?
— Да уж потрудитесь, черт вас дери! — продолжил Мёрдо. — Вы не слышали, что, прежде чем входить в закрытую комнату, надо стучать?
Обомлев, Дэвид сглотнул. Может, Мёрдо еще во всеуслышание заявит, что они жаждали уединиться? Но он отмахнулся от сих дум. Говорил Мёрдо правильно. Предполагалось, что это закрытая гостиная. Если гости хотели уединиться, это вовсе не значит, что они хотели друг друга. Они могли обсуждать личные дела.
— Ну? — буркнул Мёрдо.
— Пожалуйста, примите мои извинения, милорд, — запинаясь, проговорил Фостер. — Я забылся. Больше этого не повторится.
Не повторилось. Более Фостер не появлялся, а боязливая юная служанка, присланная на замену, чуть не выбивала дверь всякий раз, когда приносила новое блюдо, и дрожавшими руками расставляла дребезжащую посуду. С ней Мёрдо общался учтиво. Даже ласково.
Когда она принесла соус, случилось небольшое несчастье. Она удерживала слишком много всего, и соусник опрокинулся, содержимое залило белую скатерть.
— О нет! — ахнула она. — Мистер Фостер из меня всю душу вытянет!
Залившись краской, она принялась вытирать беспорядок передником.
Мёрдо, останавливая, коснулся ее руки.
— Как вас зовут?
— Пегги, милорд. — Она покорно на него взглянула, однако тут же перевела взволнованный взор на стол.
— Пегги, возвращайтесь на кухню и скажите мистеру Фостеру, что его светлость опрокинул соусник и хочет, чтобы ему принесли свежую скатерть, а эту сожгли. И будьте так любезны, добавьте стоимость в мой счет.
Самым высокомерным тоном он подсказал девушке, что следовало повторить хозяину, а засим расплылся в самой льстивой улыбке.
— Справитесь?
Она таращила на Мёрдо округлившиеся глаза и повторила его слова. Дважды, по настоянию Мёрдо. Он остался доволен и отпустил ее. Она поспешила прочь.
Едва Пегги удалилась, Мёрдо воззрился на Дэвида.
— Что? Почему ты так на меня смотришь?
— Это было любезно. — Дэвид усмехнулся. — И ни капли не коварно.
— Коварно? — возмутился Мёрдо, однако выглядел радостным, показалась привлекательная ямочка, которую Дэвид обожал.
— Я бы поступил иначе. Я бы поговорил с Фостером вместо нее. — Выдержав паузу, Дэвид сознался: — Возможно, сделал бы только хуже.
Мёрдо хмыкнул.
— Честен до отвращения — это про тебя.
Дэвид печально хмыкнул.
— Матушка всегда так говорит.
— Ты прямолинеен. Непреклонен.
— Ты считаешь меня несгибаемым, — укорил Дэвид, правда, не запальчиво.
Мёрдо наклонил голову.
— Иногда. Порой я не решаюсь о чем-то тебе рассказывать, потому... — Он замолчал, во взгляде улавливалась тревога.
— Почему?