Мне повезло.
Мама растила меня в традициях волков. Хвалила за достоинства и журила за промашки. Дула на разбитые коленки и отвешивала подзатыльники за шалости. Она позволила Ширу стать моим наставником, но по ночам часто приходила в мою комнату, чтобы поправить одеяло. Порой я просыпался от ее пронзительного взгляда.
— Что со мной не так? — спросил я ее однажды шепотом.
— Ты такой, каким и должен быть. Не верь тем, кто скажет иначе, — ее зрачки вытянулись. — Быть раксашем — не приговор. Это шанс. Ты получил его с моей кровью.
— Они бояться меня.
— И у них есть на это основания, — в тихом голосе послышалась ирония. — Однажды ты получишь весь мир.
— Я не останусь здесь, — повторил то, что услышал от охранников.
— Это тебе решать, — мать пригладила мои волосы. — Никто не станет тебе указывать.
— А ты? — я млел от того, как ее пальцы гладили голову.
— У тебя будет девушка, которая станет заниматься этим.
— Кто станет… — пришлось замолкнуть от хватки ладоней в моих прядях.
— Не смей верить тем, кто боится тебя. В твоей жизни появиться та, кого не испугает раксаш.
— Ему мало кто нравится, — пришлось признаться. — Моему волку порой тяжело с ним.
— Вы одно целое. Просто твоя половина умеет быть холодной и расчетливой. Ей чужды звериные инстинкты и слабости. Ты свободен от ограничений и рамок. Ни один альфа не сломит твою волю. Не только волк. Ты сможешь бороться с иллюзиями Летящих и противостоять влиянию суккубов.
— И ты так можешь? — восхитился я и вдруг нахмурился. — Потому ты так легко пережила отца. Смогла взять второго мужа.
— Легко для всех, кто не видит моего сердца, — Леда помрачнела. — Ты сын своего отца. Того, кому я принадлежала. И принадлежу, пока дышу. Я не волчица. Часть раксаша во мне сильнее. Но поверь мне, мальчик, — она наклонилась, мягко целуя меня в лоб, — она умеет любить крепче волка. Зверь во мне погиб со смертью моей пары. Осталась другая половина. Потому что не смогла покинуть тебя.
— Прости, — произнес я одними губами.
— Однажды и тебе придется простить меня, — красивая женщина с серыми глазами отвернулась к окну. — Я уйду, когда ты будешь готов.
— Куда? — стало страшно.
— Моя душа почти погасла… продолжила она, словно не слыша меня. — Он зовет меня…
Фатон
Мне пришлось рано повзрослеть. Я доказывал, что достоин уважения не по праву рождения, а по сути. Маленький рычащий мальчишка вскоре превратился в мрачного подростка. От меня ждали дикости, и я не стал разочаровывать окружающих. Но никто, кроме матери не знал, что часто я демонстрировал ярость, которой не испытывал. Так было проще. От меня отставали, а я получал преимущество. Ведь считая меня вспыльчивым, противник терял осторожность.