— Младшая дочь шейха Сухрейна, несравненная Мамика аль Табу! — возвестил едущий на первом верблюде глашатай.
Мелкий полуголый мужчинка, был гибок телом и черен как головешка. На крупном двугорбом звере почти и не виден был, но глотку точно имел луженую. И народ так и пожирал его глазами.
Его и воинов сплошь в доспехах, что ехали верхом на верблюдах. А больше и смотреть ни на что не получалось. Потому что шатер-беседка, который чуть покачивался на спине серого слона, разукрашенного замысловатой росписью, был наглухо закрыт. Да, его цветные яркие материи радовали глаз, но девушка даже кончиков пальчиков или мыска туфельки оттуда не высунула.
— А им не положено лик свой никому показывать, — пояснил потом студент. — Женщин Сухрейна имею в виду. Они и по улицам почти не ходят — все больше дома сидят. А если выйдут, то в сопровождении мужчин рода и все по глаза замотанные в плотные ткани.
— Да ты что?!..
— Точно говорю. Мы проходили.
— И как же наш генерал эту невесту сможет рассмотреть тогда?
— А не знаю. Может, они во дворце как-то договорятся с ее сопровождением?
— Вот и раз! Надо же!.. Я бы втемную не стал на ней жениться…
— А тебе и не предлагают! — загоготал весельчак подмастерье.
— Тихо вы! — цыкнула на него торговка пряниками. — Сейчас последняя невеста поедет. Слышите? Это подковы лошадей снова по булыжнику гремят. Нашу княжну везут. С севера-запада.
— Откуда знаешь? — спросил купец. — Не видать же еще никого.
— А больше и некого ожидать. Все остальные невесты или раньше прибыли во дворец, или только что проехали, — уверенно заявила тетка. — Я знаю, я всех на этой вот улице наблюдала.
— Если кони сейчас будут вороными с черными длинными хвостами и гривами, то точно из княжества Захрейн. Ведь этих знаменитых скакунов именно там разводят, — внес свою лепту в разговор хозяин мясной лавки, сложил сильные ручищи на груди и приготовился ждать.
— Точно! — закричал уже через пару минут со столба вихрастый горнист. — Они! Вижу!
— Во! А я, что говорила? — подбоченилась баба с пряничным лотком. — Княжна Лючия только еще во дворец и не прибыла!
И каково же было удивление зевак, что эта молодая особа ехала не в карете, а верхом. Грациозная красавица восседала на лоснящемся вороном жеребце. Конь, по всему, был норовист, но девушка с ним запросто справлялась. И тонкая ее ручка довольно уверенно сжимала поводья.
— Разве же так положено являться невесте? — высказал кто-то в толпе сомнение.
А легкий утренний ветерок играл медными прядями волос Лючии, теми, что выбились из прически и разлетелись по хрупким плечам.