– Но это очень сложный ритуал, Эдвард. Я его никогда не проводил. Ты согласен рискнуть?
– Нет. Риск нам не нужен. Если ты в себе не уверен, то станем искать другого мага.
– Было бы славно. Да только в этом всем есть один нюанс. А именно: время нахождения человека в чужеродном теле. Чем больше его пройдет, тем значимыми станут перемены в человеческой сущности.
– Боги! Я не буду похожа на себя прежнюю? – Переполошилась я, и даже перья на голове и шее встали дыбом от этого.
– Это невозможно, Отто! В смысле, тогда, давай, ритуал проведешь ты.
А я в тот момент, когда мужчины сговаривались, сидела, хохлилась и анализировала. Так вот почему после смены крысиного облика на человечий заметила у себя некоторые новые качества. Во-первых, у меня обострилось тогда обоняние. Во-вторых, казалось или нет, но вроде бы стала лучше видеть в темноте. А еще сама себе тогда удивлялась, что мышцы изнеженной барышни стали держать потом большие нагрузки. Например, лазила по реям я тогда не хуже того же Вальтера, помнится. А чего ожидать теперь? Вот бы острого зрения?! Было бы здорово! Но Отто посматривал на меня как-то тревожно. Похоже, он говорил с таким волнением о переменах другого характера. А вдруг у меня что-то могло измениться в пропорциях тела? Или местами остались бы перья? Боги, упасите!
– И так, решено. – Пришли переговорщики к окончательному уговору. – Следуем к ближайшему берегу, и там будет проведен ритуал.
А уже ближе к ночи два корабля бросили якоря у какого-то совсем маленького острова. От них отчалила шлюпка, перевозя на берег двух капитанов, связки свечей, мешок магических приспособлений, где среди всякой всячины были и узелки с различными благовониями, ну и, конечно же, попугая. То есть меня. А Питер сам на остров перелетел.
– Эль, заклинаю тебя! Отошли эту белую заразу, куда подальше. – Шипел Ястреб всю дорогу до острова и потом еще вплоть до самого ритуала. – Чует мое сердце, что он нам может навредить. Это же просто птица, что бы ты ни говорила про его разум и воспитанность. Отошли, упрямая, я тебе говорю.
Только он зря так волновался. Я с Питером поговорила, все ему объяснила, и он заверил, что понимал ответственность момента. Мне и обещания не потребовалось с него брать, сам поклялся, что станет наблюдать за всем тихо и незаметно. А усидеть на рее не смог от сильного волнения. За меня, его единственную любовь. И вот отчего-то тогда мне показалось, будто он молил своих птичьих богов не за положительный результат обращения, а наоборот. Но это ничего, так как сидел на соседней пальме действительно, не шелохнувшись.