И конечно же, скучно им вдвоём не было.
* 37 *
В новогодний вечер собирались посидеть за накрытым столом, поэтому в тот день катались недолго, вернулись рано и принялись приводить себя в праздничный вид. Элоиза долго мыла и сушила волосы, а Себастьен всё это время сидел у неё и наблюдал за процессом, процесс ему очень нравился. Правда, когда с прической было всё решено, она выставила его с предложением тоже уже одеваться, а то есть опасность, что они вообще никуда в этот вечер из комнат не выйдут.
Платье было приготовлено и специально взято с собой, оно было черным, с длинной юбкой и без рукавов. Она не сразу решилась украсить волосы Тем-самым-гребнем, но подумала, что Себастьену будет приятно его на ней увидеть. К нему она надела серьги и браслет с аметистами, а на шею — крупную сложносочиненную серебряную подвеску без камней. Чулки-туфли-немного парфюма-немного помады — и можно спускаться. Раз Себастьен до сих пор за ней не зашёл, то нужно зайти за ним.
Он был у себя, он был почти готов и возился с белым галстуком.
— Элоиза, вы не спасёте меня? Я пытаюсь совместить этот кусок ткани и вашу прекрасную булавку, и пока мне это не удалось, — а потом он рассмотрел её, и она точно могла сказать, в какой момент он увидел аметистовый гребень. — Сердце моё, это самое то, о чем я думал, когда увидел эту штуку. Эти камни у вас совершенно на месте, в ваших волосах они еще прекраснее, чем сами по себе.
Дальше Элоиза искренне пожалела о том, что сначала накрасила губы, а потом пошла к нему. Нужно было поступать ровно наоборот.
Но, впрочем, после она завязала ему шейный платок, заколола его Той-самой-булавкой, заново накрасила губы, и они отправились вниз.
* 38 *
Отец Варфоломей спустился к новогоднему столу одним из первых, он хотел острым взором проверить, всё ли на месте, и сделать это до прихода кардинала. Дверь в столовую была заперта, это было странно. Он открыл и вошел, и обнаружил внутри примечательную компанию — Маурицио Росси, Филиппо Верчеза и Джулиана Уильямс. Интересно, что эти трое здесь делали, да ещё и закрывшись, явно же не закуски со стола пробовали?
— Господа, приветствую вас. Почему закрылись? — грозно вопросил он.
— А случайно дверь захлопнулась, — беззаботно сказала Джулиана.
— Джулиана, врать грешно, — нахмурился монах и принялся оглядывать комнату.
Ему-то было отлично известно, почему барышня притихла и перестала приставать к Себастьяно — он был незримым свидетелем разговора, который состоялся между дурной девчонкой и объектом её симпатии. Себастьяно был безупречно вежлив, выслушал всё, что она к нему имела в тот момент, а потом так же спокойно и вежливо сообщил, что она не интересует его нисколько, и если она не оставит его в покое, то по возвращению с каникул будет немедленно уволена, так как к ней будут вопросы по линии службы безопасности. Как, она не понимает, какие именно? Очень жаль, потому что душевный покой — это необходимое условие для работы, а если она планирует нарушать его своими выходками и дальше, то ей придется отправиться домой к папе. И кстати, раз она не понимает, как там вообще с профессиональной пригодностью? Неужели его информаторы были правы? Джулиане явно не хотелось домой к папе, поэтому она вспомнила о хороших манерах и правилах приличия, и хотя бы внешне отстала от Себастьяно и перестала шипеть за глаза на Элоизу. Зато она прибилась к Верчезе и Росси, вот ведь компания!