- Да-а, но… - уже без прежней уверенности продолжает мой друг Ферраро. –
Главное заключается в том, что Майя не сильно пострадала. Она счастливица, –
он решается на робкую улыбку, – однозначно в рубашке родилась.
Не в силах сидеть и ждать, я вскакиваю. Маркус намеревается меня
удержать, но я пресекаю все его попытки. По коридору, стены которого окрашены
в холодные цвета, то и дело снуют люди: доктора, интерны и кто там еще… Среди
них я – не могу себе места найти. Хожу то в одну сторону, то в другую. Сложив
ладони, как для молитвы, подношу их к губам. Думаю, думаю, думаю. Отец Майи
– тот еще ублюдок, разве можно с этим спорить?
Когда я прохожу мимо парней, Алистер вдруг заговаривает:
- Наши адвокаты общались с полицейскими. Мать твоей… – он осекается, – она
поначалу долго отрицала о том, что знает об издевательствах над своей дочерью.
Им пришлось схитрить, и только после она рассказала, что была осведомлена о
некоторых передрягах между Майей и…
Он щелкает пальцами, так как забыл имя. Лукас подсказывает:
- Джей-Джаешем.
- Точно, – кивает Алистер. – Отец ее, к слову, почти сразу признался, что был в
курсе всего, но не мог представить, насколько плачевно все на самом деле.
Я кричу:
- Ложь!
Это привлекает ко мне внимание медперсонала. Я оглядываюсь на них, но
размышления мои далеки отсюда. Как же мне хочется своими руками задушить
всех, кто причастен к мучениям Майи. Как же мне, бл**ь, хочется!
Лукас подходит ближе, спрятав предварительно руки в карманы брюк. Он
заглядывает мне в глаза, вскидывает высоко брови и, говоря медленно, доводит до
моего сведения:
- Родители Майи и Джея в полицейском участке. Они уже были здесь, но
наверняка придут снова. Пожалуйста, не набрасывайся на них.
Я нетерпеливо взмахиваю руками. Внутри у меня уже полыхает огонь, Лукасу вряд ли удастся его потушить.
- Скажи-ка, почему? Защищаешь их, да? Ради своего дела? Ради своего гребаного
бизнеса?!
Мы снова идем по кругу. Пока Алистер возводит голову кверху, а Маркус
отворачивается, Лукас активно жестикулирует, он готов ругаться со мной.
- Дейл, да нет у тебя никаких доказательств в том, что виноват в этом кто-кто еще, кроме ее мужа!
Его крики приковывают к нам всеобщие взгляды. Я отвечаю сдержаннее, отойдя на шаг, но в голосе у меня не меньше презрения, чем было полминуты
назад.
- Ее мудака. Ее мудака, Лукас. Давай называть вещи своими именами.
Вторя Маркусу, я тоже поворачиваюсь к Блэнкеншипу спиной. В конце
концов, отхожу к окну. Оно открыто. Ласковый летний ветер немного приводит