Мы с Эриком были знакомы уже больше двух лет, и за это время неплохо изучили друг друга. Он — моя тихая гавань, почти семья. Понимающий и проницательный друг, который беспокоится обо мне и искренне переживает. Для остальных людей Эрик — уникальная личность, талантливый художник и… киборг… последний из двух существующих официально, и единственный, живущий на Арциусе. Но для меня он был большим человеком, чем все люди вместе взятые.
История киборгов — вечное позорное клеймо на истории нашей империи. Когда-то их было больше, но военные Арциуса решили прикрыть киборгами свои жестокие решения и показательно уничтожили почти всех. Только двоим удалось выжить стечением невероятных обстоятельств. Сейчас честь киборгов реабилитирована полностью, часть военной прослойки разогнана и посажена пожизненно, но от этого не легче. Эрик никогда не будет доверять людям. Он всегда считал себя лишь разменной монетой в чужих руках, и этого уже не изменить. Но, к счастью, все было далеко не безнадежно.
Четыре года назад он согласился выставить свои работы в одной из галерей, и с тех пор его картины растут в цене, хотя он считает, что своей популярностью обязан исключительно происхождению. Но это далеко не так. Впервые его работами заинтересовались, еще не зная, что он киборг. Сейчас его стиль изменился, потерял ту открытость и непосредственность, которая была свойственная его ранним творениям, но это ничуть не умаляло достоинств нынешних. Эрик, как и я, избегал интервью и любой другой медийной активности, поэтому Нортон был уверен, что сделал верную ставку. И мог бы выиграть…
Если бы не играл со мной.
— Держи, — Эрик протянул мне чашку из прозрачного стекла. Мою любимую. — Устала?
— Говори уже, что думаешь, — я подняла напиток на свет. Точь-в-точь цвет глаз вдохновившего меня мужчины.
Друг невозмутимо уселся рядом и устремил взгляд на просыпавшийся город.
— Я испугался за тебя, — сказал тихо, — и до сих пор боюсь, потому что не знаю, чем это может кончится… Не понимаю, зачем ты так рискуешь, Рафаэль? И я сейчас говорю не только про Райана Вайса.
— Чувствую себя живой, — пожала плечами и глотнула обжигающий чай. Всегда любила очень горячее.
— Ты живее всех их вместе взятых, — скрипнул зубами Эрик, кивая на город.
— Эрик, когда жизнь дается по ошибке…
— Никакая жизнь не может быть ошибкой, — нахмурился друг.
— Ты сам-то давно так думаешь? — вздернула бровь.
Он ответил не сразу.
— С тех пор, как встретил тебя.
Мы надолго замолчали, глядя друг на друга.
Я нашла Эрика сама, пригласила его на встречу… и он не отказал. Потом признался, что ему нравились мои работы и стало любопытно со мной познакомится. Но истинную причину своего интереса к нему я открыла не сразу…