Кира и правда не изменилась, но сейчас казалась уязвимой и беззащитной, как никогда. Она будто спала, но это не так. Светлые волосы показались серыми, кожа побледнела до пергамента, грудь вздымалась еле заметными толчками, пытаясь удержать жизнь.
— Выходите все, — скомандовал я глухо.
Одного взгляда было достаточно, чтобы понять, что произошло.
— Пороть ее некому было, да, Карл?
— Ты же не появлялся, — отозвался тот укоризненно за спиной.
— Ты тоже выходи, — я быстро снял пиджак и расстегнул пару пуговиц рубашки на горле.
— Что с ней?
— Она решила прогуляться за грань с разведкой, видимо… — мотнул я головой. — Выходи. И никого не впускать.
Когда в кабинете стихло, я взял ледяную ладонь Киры в руку и прикрыл глаза.
Так и есть. От нее тянулась золотистая нить во тьму — мое персональное приглашение. Идти по нитке неприятно, будто на привязи, но Аршад мою защиту теперь пробить не мог, и ему не оставалось ничего другого, как выслать мне приглашение.
Вскоре тьма рассеялась, и я оказался в пустыне. Над головой висело добела раскаленное солнце, а в мареве колыхался призрачный силуэт белоснежного дворца…
Дворца, которого уже не было лет двести, но память о нем осталась болезненным рубцом на сердце.
— Азул…
Я обернулся.
— Помнишь? — Аршад стоял за моей спиной, вглядываясь в мираж.
— Как я могу забыть? — а я смотрел только на него. — Отпусти Киру, она уже еле дышит. Я пришел.
Джинн перевел на меня горящие пламенем глаза:
— Тебе всегда нужно быть первым, в сверкающих белоснежных доспехах, — оскалился он. — Ты все равно всех не спасешь…
— Опасно делить мир на белое и черное, — прищурился я.
— Ну а как еще? Ты — герой, я — всемирное зло…
— Мир — не поле для нашей личной вендетты, — я отвечал спокойно, стараясь держать себя в руках. — Хочешь попасть на высший суд? Тебе не понравится, Аршад.
Взгляд джинна дрогнул, или мне показалось в отблеске пламени?
— Хочу ее, — в его голосе вдруг прорвалось пугающее рычание, и тут уже дрогнул я, но внешне остался холодным и спокойным:
— Ты же знаешь — я не могу ее отдать.
— Все повторяется, да? — в его взгляде зажегся дикий неуправляемый огонь. Боль. С которой Аршад никогда не умел справляться. Она, усиливаясь, копилась в нем. — Я, ты… и одна женщина. Ты знал, да?..
Знал.
— …Знал, что она вспорет мою душу, пройдет насквозь и сделает из меня одержимого, — протянул Аршад, качая головой. — А таким так легко управлять!..
Невероятным усилием я оставался внешне спокойным.
— …Что ты за тварь, Азул? — криво усмехнулся Аршад. — Используешь все, что подворачивается под руку… Меня, ее…