— Вы опять берете меня за горло, — сказал он, — вы ведь прекрасно знаете, что у меня нет другого выхода. Но я хочу вам сделать встречное предложение. Я дам вам тысячу долларов, но за эту цену вы также обязуетесь найти и моего сына, идет?
Я не совсем понял, что он хотел сказать этим «обязуетесь найти моего сына». У меня было свое мнение по этому поводу, и после недолгого раздумья я согласился на его предложение. Он, казалось, вздохнул с облегчением. Но так как он не выказывал ни малейшего желания достать свой бумажник, я решил напомнить ему об этом.
— Тысяча долларов должна быть внесена сразу же.
Он сделал нетерпеливый жест и запротестовал:
— Но я же не таскаю с собой так просто тысячу долларов!
— Выпишите чек на эту сумму, — предложил я, — а я получу деньги в понедельник утром.
Видимо, ему очень хотелось сказать, что он забыл взять с собой чековую книжку, но мой взгляд ясно показал ему, что я разгадал его мысли. Он съежился, как провинившийся школьник, и, сев за письменный стол, выписал чек и протянул его мне. Я внимательно его проверил. Лоувел не вызывал у меня никакого доверия.
На, письменном столе стояла фотография Тони. Я вынул ее из рамки и положил в карман. Он не потребовал у меня никаких объяснений.
— Теперь я возвращаюсь в Нью-Йорк, — заявил я, направляясь к двери. — Мы встретимся с вами в понедельник утром в Бетеле на судебном заседании.
— Вы даже не выразили мне свои соболезнования.
Удивленный, я повернулся к нему. У него сейчас, действительно, был очень опечаленный вид. Я поклонился и проговорил тихим голосом:
— Я от всего сердца сожалею, мистер Лоувел. Я могу себе представить, какая это для вас тяжелая утрата. Ваша жена была очаровательна…
Он выпрямился. Потом дрожащими пальцами вытер воображаемую слезу в углу правого глаза. Я быстро вышел из комнаты, иначе я мог бы наговорить много лишнего.
Узнав, что мы наконец покидаем этот зловещий дом, Флосси запрыгала от радости. Я не счел возможным постучать в дверь к Дуличам, чтобы проститься с ними. Мы все должны были увидеться в понедельник утром на судебном заседании.
Мы с Флосси прошли в гараж, бросили чемоданы на заднее сидение, и Флосси тотчас же устроилась поудобнее в машине. Ведомый неизвестным и необъяснимым чувством, я подошел к очерченному месту, где произошла драма, и посмотрел на трубу. Потом я поднял скамейку, поставил ее под трубой в том месте, где висел труп, и влез на нее. Мне с трудом удалось достать до трубы. Но Мэри Лоувел доходила мне только до плеча… Мне стало как-то не по себе.
Я достал из кармана зеркальце и положил его так, чтобы оно отражало свет и осветило бы трубу. На ней повсюду лежал слой пыли, и только то место, где висела веревка, было абсолютно чистым. Это показалось мне странным.