— Вали его! Насмерть бей!
Были бы руки, схватился бы за револьвер. Палить в суматохе — дело гиблое, можно себя подстрелить. Кого себя, сэр? Того себя, который дерётся. Но можно и блефануть: «Стоять! Не двигаться! Руки вверх!» Испугались бы, подчинились. Вон он, Сэмов «ремингтон», под кровать улетел. Есть ствол, да взять нечем. Есть чем крикнуть, да никто не услышит.
Вот ведь счастья привалило, а?!
— Стоять! Не двигаться!
Кто это? Что это?!
— Руки вверх!
Ещё один револьвер летит в стену, выбит вертлявой пяткой ночного гостя. Это занятие уже входит у гостя в привычку. От стены откалывается кусок сухой штукатурки — и вместе с оружием валится на башку бесчувственного Сэмюеля Грэйва. Штукатурка рассыпается, припорошив курчавую шевелюру сединой. Револьвер со стуком падает на пол, меж Сэмовых коленок.
Хорошо ещё, не стреляет.
Всё-таки у духа есть свои преимущества. Будь Джош во плоти́, со скудным человеческим зрением, он бы вряд ли что-нибудь разобрал в темноте и давке. Кутерьма, сэр, вавилонское столпотворение. А так он доподлинно узнаёт не только тридцать восьмой кольт, но и хозяйку кольта — за миг до того, как мисс Шиммер получает такой пинок в живот, словно её лягнул необъезженный жеребец.
4
Рут Шиммер по прозвищу Шеф
Рут так не били никогда в жизни.
Сперва ей кажется, что это пуля. Мягкая свинцовая пуля, которая застревает в теле, отдавая ему всю сокрушительную энергию полёта. Рут задыхается. Мышцы содрогаются в диких спазмах, не пропуская в лёгкие и малой толики воздуха.
Утопленница, Рут идёт на глубину, пуская пузыри.
Она не замечает, что бьётся затылком о стену. Не замечает падения. Дышать! Дышать любой ценой! Это всё, что сейчас имеет значение. Мисс Шиммер, ты тряпка. Ты — мокрое полотенце. Тебя выкручивает над лоханью здоровенная прачка.
Первым приходит выдох.
Хрип, кашель, слюна течёт изо рта. Всё это — выдох, слава богу! Следом приходит вдох. Болезненный, как глоток крутого кипятка; сладкий как нектар. Кислый запах пота, крови, табака, мужских подштанников — Рут дышит и счастлива этим. Вместе с дыханием возвращается боль. Хватая ртом воздух, Рут стонет. Это всё, что она может: стонать, да ещё смотреть.
Взгляд шансфайтера. Талант шансфайтера.
Рут не знает, где её шансер. Не в силах его искать. Шевельнуться — немыслимый подвиг. Помимо взгляда, усвоенного от дяди Тома, у неё нет иного оружия. Темнота, царящая в комнате, остаётся темнотой, давка — давкой. Но теперь мисс Шиммер видит людей, дерущихся и бесчувственных, видит так, как видят шансфайтеры, и мрак ей не помеха.
Кипящая белизна — Джошуа Редман.