— Тогда можете идти. Спокойной ночи.
Прозвучало как тонкая издёвка. Кажется, Сэм понял.
— Спасибо, мэм, — добавил он, смущённо глядя в пол. — Спасибо, сэр. Простите, что не поблагодарил сразу. У меня в голове черти пляшут.
Отойдя от дома ярдов на сто и свернув за угол, мисс Шиммер остановилась:
— Мистер Редман! Вы здесь? Вы меня слышите?
— Да! — возопил Джош. — Я здесь, перед вами!
Мисс Шиммер едва заметно прищурилась — так, словно целилась из револьвера. Пастор сделал то же самое. Джош видел: шансеры при них и заряжены. Он не знал, чем повредит духу человека дух пули, но проверять на себе не хотелось. Чутьё, сэр — оно не только у Сэма.
— Я вас вижу, — отметила женщина. — И слышу.
Проповедник кивнул.
— Сейчас мы найдём место, где сможем поговорить. Учтите, мистер Редман, взгляд шансфайтера требует усилий. Мы не сможем иметь счастье общаться с вами двадцать четыре часа в сутки. Постарайтесь быть кратким, ладно? По дороге мы не станем тратить силы, так что не пытайтесь заговорить с нами. Когда придём, я дам вам знать.
— Да, мэм! Я понял! Спасибо, что…
— Рут. Просто Рут.
— Джош. Просто…
Мисс Шиммер моргнула. Всё, догадался Джош, меня для неё больше нет. Ну и ладно, главное, что Джошуа Редман теперь — не пустой звук. Два шансфайтера и призрак — это банда, сэр! Настоящая банда!
Мужчина, женщина и дух шли через спящий Элмер-Крик.
4
Джошуа Редман по прозвищу Малыш
(полтора часа назад)
Китайская харчевня?
Странное место для разговора по душам. Впрочем, мисс Шиммер имела свои резоны. Ночь, свидетелей нет. Никто не примет Рут и проповедника за парочку сумасшедших.
Джош было устроился за столом напротив своих спутников, но выяснилось, что луна, вися за спинами шансфайтеров, слепит глаза. Хуже того, луна двоилась, словно Джошуа Редман оприходовал целую бутылку виски. Вокруг голов мужчины и женщины сияли два серебряных нимба, превращая людей в угрюмых святых.
Пришлось пересесть.
Мисс Шиммер прищурилась:
— Да, вижу. Вы здесь. Мы вас слушаем, Джош.
Рассудок Джоша скрутила мучительная судорога. С чего начать?
— Это долгая история.
— Мы слушаем вас со всем вниманием. Думаю, мы как-нибудь вытерпим. — Пастор не слишком приветлив. — Только самое существенное, хорошо?
— Я постараюсь, ваше преподобие.
Джош собрался с духом — со всем, что у него оставалось.
— Тринадцать лет — прекрасный возраст, чтобы умереть…
Он был уверен, что его рассказ продлится до утра. Какое разочарование! Всей жизни хватило едва на полчаса. Обидно, сэр! Вот так живёшь, живёшь…
— …не знаю, кого сегодня пытались убить. Меня? Тахтона в моём теле? Я теперь уже ничего не знаю, мэм. Я даже застрелиться — и то не могу.