Артур напыжился взволнованно и раздраженно. У него не было таланта убеждать людей, следовало это, наконец, признать… Но совсем скоро вернется отец. Уж он найдет способ с ней совладать.
Должен найти. Нет. Обязан. После всего, что они прошли… Нельзя потерять Катрину. Так просто и так глупо.
— Оставьте меня одну, — их напряженные лица давили ей на нервы.
Первым сдался лекарь. Тяжело выдохнув, он хлопнул себя по бокам и проговорил, совершенно не скрывая недовольства:
— Как знаете, миледи. Просто помните, что я буду готов дать вам настойку по первому же зову.
Сказав это, он спешно ушел. Почти что выскочил из шатра. Видно, ему действительно не хотелось иметь дела с такой непростой «женской проблемой», и лекарь был рад от нее отстраниться. Хотя бы на время.
— Катрина, о чем ты только думаешь? — оставшись с ней наедине, Артур дал волю чувствам, — он же сказал, что это тебя убьет!
— А еще он сказал, что привык лечить раны и вывихи, — парировала она грозно.
— А еще он член ордена борцов с нечистью! И если говорит, что для смертной ребенок-фейри опасен…
— Артур! — рыкнула Катрина, — я больше не хочу об этом разговаривать!
— Не хочешь?! А я не хочу, чтобы ты умерла! — его глаза вдруг заблестели, и леди Догейн почудилось, что брат вот-вот расплачется.
Ей стало совестно. Она прекрасно понимала, почему Артур так говорит. Не со зла, не из ненависти к Хозяину, а из одной только любви к ней. Но… Но он, впрочем, не понимал ее.
Она не могла… Не могла так просто решиться на это. Не могла так просто оборвать нить, связывающую ее с Хозяином. Хотя столько случилось, столько встало между ними…
Ничего не закончится, пока она не сумеет найти его, заставить его поговорить с ней. Ничего не закончится, пока она не заглянет ему в глаза еще раз. Внимательно и испытующе. Пока не прикоснется к его лицу, пока не проведет по холодной (или теперь уже теплой?) коже пальцами, и пока не поймет…
Пока не поймет, что Хозяин Зимы исчез бесследно.
— Прошу, Артур, — сердце защемило оттого, что приходится отталкивать брата, — у меня ужасно кружится голова. Дай мне побыть наедине с собой.
Он резко мотнул головой, почему-то ухмыльнулся. Как-то… Болезненно, безумно.
— Ты еще не устала быть одной? — уколол он ее и, не дождавшись ответа, выскочил из шатра.