Подлетаю, как вихрь, и сгребаю ее двумя руками. Все. Не могу больше. Распускаю тугой хвост и пробираюсь ладонью в волосы-шелк. Пальцы с наслаждением путаются, терзают кожу головы, пока Вера не взрывается крупной дрожью. Губы горят от яростных поцелуев, а от ее вытянутого стона в рот, меня выламывает еще больше.
– Или принимай меня таким, какой есть, или пошли нахрен, – говорю, когда отстраняюсь, чтобы сделать вдох.
– Поехали к тебе, – рычит она и тянется к моим губам. Тянется сама. Я готов заорать в небо, чтобы поблагодарить Всех Святых за то, что сжалились надо мной, но выхватываю еще один глубокий, до спазмов в бедрах, поцелуй и приглашаю ее прокатиться.
Одно только мучает: почему она так прячет свой дом?
Глава 22. Звезда
Я чувствую, что Игорь напряжен. Вцепляюсь в него осторожно и, чтобы не привыкать к теплу, оставляю между нами прослойку воздуха, но на поворотах приходится податься ближе, теснее и вжаться в его кожанку. Вдыхать полной грудью не осенний ноябрьский воздух, а запах бергамота и морилки, что я слышу даже через пластик головного убора. Не знаю почему, но парень пахнет деревенским уютом, а меня несет рекой «Я сошла с ума», и не существует спасательного круга, что сможет выловить меня из его объятий, рук, поцелуев.
Я ведь подставляю Грозу без разрешения, так нельзя...
На красном светофоре, когда после холодного ветра, что выдул из меня чуть ли не душу, Игорь тянет меня за руки и заставляет обнять себя за живот. Он надел перчатки, надел шлем и плотно застегнулся, отчего стал невероятно привлекательным. Больше, чем был. Знал бы он, что я в восемнадцать тоже любила скорость и тяжелую музыку, тогда бы понял, что ему не нужно притворяться и быть лапочкой. Да потому что он и так лапочка. Дерзкий и сумасшедший. Только это плохо, очень плохо.
– Крепче держись, Ве-ра, дальше трасса, будем ехать быстро, но аккуратно, – копирует он Папанова. И старые фильмы любит… Он просто идеален, он настолько хорош, что у меня не хватает сил преодолеть притяжение и сбежать.
Вульф напирал, но не пугал, был горяч в проявлениях страсти, но не причинял боль, злился, но не обжигал яростью. Я его не боюсь, хотя должна. После того ужаса, в который погрузил меня другой мужчина, должна бояться всех, а Игоря не получается.
А еще я должна проверить все эти ощущения до конца. Вдруг там, за пределами личного, куда никто не должен заглядывать, Вульф совсем другой? Жестокий и думающий только о себе. Вдруг ему нужно только одно?
– Не бойся, у меня собак нет, – когда мы подъезжаем к двухэтажному светлому дому, Игорь показывает мне на железную калитку и вкладывает в ладонь ключи. – Проходи, я пока байк поставлю. В коридоре свет справа включается.