– Ты в порядке? – Игорь подходит со спины так тихо, что я от неожиданности подпрыгиваю, а Лисса недовольно шипит на своего хозяина. – Эй, что за сговор? – он осторожно чешет ее по шее, и кошка, понимая, что ей ничего не грозит, вытягивает голову вверх и громко мурчит.
– Кажется, – отвечаю и слабо улыбаюсь. Из ванны слышится плеск воды, видимо, гость пошел умыться.
– Не переживай, – Гроза поглаживает второй рукой мою щеку, а кошка ревниво хлопает лапкой его по пальцам. – Лисса! – журит он ее и забирает на пол. – Иди к своей малявке, дай со своей женщиной побыть без этих твоих штучек. Брысь!
Рыжая-полосатая с таким достоинством уходит из кухни, что я невольно усмехаюсь.
– Вера, как я обожаю, когда ты так улыбаешься, – Игорь подтаскивает меня к себе и шепчет на ухо: – На счет Давида не волнуйся. Ему можно доверять.
– Главное, что ты ему доверяешь, – обнимаю его и наслаждаюсь теплом, и отчего-то горький вкус предчувствия нашептывает мне, что скоро я не смогу этого сделать. – А что с тем, кого я…
– Данька все порешает. Ты только не волнуйся. Вера, – Игорь отстраняется и приподнимает щепотью мой подбородок, – но тебе придется все рассказать. Иначе мы не поможем следствию, а я не хочу, чтобы на тебя повесили лишнее. Хочу, чтобы эти сучьи дети ответили за содеянное.
– Я… – прячусь на широкой груди и стискиваю ткань футболки пальцами. – Я попытаюсь.
Глава 41. Вульф
Давид на выходе шепчет, что у Веры на первый взгляд сильная психологическая травма. Я, скрипнув зубами, быстро выталкиваю его на улицу и еле слышно рассказываю:
– Егоров наследил не только в нашей семье, – мацаю карманы куртки, но вспоминаю, что сигареты я так и не купил. Ладно – перебьюсь.
– Это не просто наследил, – качает головой Аверин. – Она забилась в угол, когда меня увидела. Типично для… – Давид запинается, когда вглядывается в мои глаза. Его зрачки расширяются от очевидного. – Вот же тварюга! – яростно шепчет друг и зло трет идеально выбритый подбородок.
– Прошу, не поднимай этот вопрос, – иду дальше и жестом зову Давида за собой. – Я еле достучался. С Верой все сложно, будто по битому стеклу бегу. Потому не говори никому.
– Конечно, я не идиот о таком трещать, – Давид запрокидывает голову и смотрит в густо-синее осеннее небо, что сливается с цветом его глаз. – Но, если тебя подрезали из-за девушки, что связана с Егоровым – плохи дела. Гроза Старший в курсе? – поворачивается и в ожидании ответа вертит брелок на пальце.
– Не говори брату, даже не заикайся, – шикаю. – Только попробуй ему доложить, сам лично лишу тебя парочки передних зубов. Кулак у меня здоровый, ты же знаешь, жалко твою жемчужную улыбочку портить, – я тащу друга за рукав к калитке и оглядываюсь на балкон.