День или два о Торгесте ничего не было слышно, и Эйвинд решил, что его побратим не ошибся насчет пастуха. Однако потом люди Хьярти хёвдинга увидали парнишку на палубе драккара, стоявшего в корабельном сарае, и привели его к вождю.
– Что ты делал на корабле? – спросил его Эйвинд конунг.
– Смотрел, как у вас там крепится мачта и рулевое весло, – ответил ему Торгест. – И заметил, что мой отец делал иначе, надежнее.
За короткое время, прошедшее со дня их знакомства, молодой пастух изменился: стал вести себя посмелее, а говорить увереннее. Эйвинд был удивлен, но виду не подал, только сказал:
– Будет хорошо, если новый драккар получится крепче старого. Пойдем со мной, покажешь, что не так.
Весь день они провели возле кораблей, осматривая обшивку, ощупывая крепления и проверяя оснастку. А вечером Эйвинд собрал своих хёвдингов и объявил им, что для постройки драккара понадобится много больших, крепких деревьев, и завтра же он вместе с молодым мастером отправится в лес, чтобы выбрать их. Еще десять воинов пойдут с ними, чтобы рубить деревья и раскалывать их на доски. А прочим конунг велел освободить в корабельном сарае место для постройки новой лодьи. И если места не хватит – раздвинуть стены сарая.
– Думаю, зря ты все это затеял, – сказал вождю многоопытный Сигурд. – Сам в деле мало что понимаешь и полагаешься на недоучку… Есть серебро – отправь во весне своих воинов в Готланд или Бирку и купи корабль!
– Отправлю, но за хорошим оружием и броней, – ответил ему Эйвинд. – И по осени поплывем на торги – нам понадобится зерно, ткани, меха и кожа, а еще рабы, чтобы было кому растить следующий урожай. Что до корабля, то лучше попытаться хоть что-нибудь сделать, чем сидеть всю зиму, сложа руки. Повезет – будет у нас новый драккар; не повезет – дерево везде пригодится. А мастерство, – конунг усмехнулся, – как и воинское умение, отточить можно только в деле. Или ты думаешь, что самый первый корабль нашим прадедам строили боги?
– Болтать ты точно мастер, – рассмеялся Сигурд хёвдинг. – Пожалуй, я пойду с тобой и посмотрю, чтобы ты ненароком не нарубил кривых елок вместо ясеней.
Узнав о том, что конунга в Рикхейме нет, Йорунн сперва даже обрадовалась: не зря же говорят, что в разлуке боль утихает, становится сначала былью, а потом и небылью… Но видно тот, кто так говорил, ничего не слыхал о настоящей любви. И дня не прошло, как в душе у ведуньи поселилась тоска. Пусть бы и не глядел, и слова ей не сказал, лишь бы хоть мельком увидеть его, полюбоваться издали, голос услышать…
Последний летний месяц выдался солнечным и теплым. Подружки, набрав полные корзины ягод, не спешили домой – садились отдыхать на поляне, снимали платки, переплетали косы и вели неторопливые беседы. Весна в стороне от всех шепталась о самом сокровенном с Арнфрид – младшая дочь Унн тоже недавно узнала, что станет матерью, и теперь они все время ходили вместе или с теми из жен, у кого уже были дети. Звали с собой и Фрейдис, но та всякий раз отвечала, что не хочет оставлять Йорунн одну. По правде говоря, ведунья и в кругу подруг казалась одинокой. Все думали, что Йорунн грустит из-за пропавшей волчицы, только не в меру ревнивой Хельге иногда чудилось, будто у этой печали была совсем иная причина. Хотя чтобы Йорунн так убивалась из-за Сакси… даже представить смешно!