Глава 31
Тем временем жизнь в Рикхейме шла своим чередом. Лебеди принесли на север теплую сухую весну и пообещали урожайное лето. Люди начали готовить землю к посеву, вывели на нижние луга коров и коз, а когда подросла трава на верхних пастбищах – погнали стадо на сетер. Выходили в море за сельдью и били в лесу дичь, чтобы на столе всегда были рыба и мясо. Воины конунга должны хорошо питаться, чтобы набраться сил перед большим походом.
К середине весны новый драккар был уже почти достроен: заканчивая отделку, подмастерья крепили с внутренней стороны бортов особые рейки, на которых держались щиты, вытесывали скамьи для гребцов и отлаживали снасти для паруса. Пригодилось полотнище, снятое со свейского корабля; только Эйвинд велел перекрасить добротную ткань, из полосатой сделать ее одноцветной, синей, как морские глубины, как старый плащ конунга Торлейва, его отца.
Вот только носового дракона так и не нашли. Снег в лесу как назло держался долго, таял неохотно, и сколько ни отправлял Эйвинд людей на поиски, ничего подходящего они не принесли. Спрашивали Сакси, просили указать место, где растет заветное дерево, но ведун только пожал плечами:
– Оберег силой не добывается. Если не показался сам, значит, не время еще. Или добытчики не те.
Вскоре после весеннего равноденствия Весна-Гудрун подарила Лодину обещанного сына. Роды принимала Ботхильд, юная Халла неотлучно находилась при ней, делая все по слову повитухи: поддерживала огонь в очаге, носила и грела воду, заваривала для роженицы особые травы, помогала при сильных схватках и изредка выбегала за дверь к измучанному ожиданием кормщику, чтобы подбодрить его обещанием – мол, уже скоро…
И вот, наконец, в доме послышался крик младенца. Вскоре Ботхильд вынесла Лодину крохотного, завернутого в пеленки мальчишку с красным сморщенным личиком.
– Я назову его Тордом, в честь Торда-кормщика, так и не увидевшего Вийдфиорд, – дрожащим от волнения голосом проговорил счастливый отец. – И поднимусь с ним на палубу корабля, чтобы приложить его ручонку к правилу. Пусть, когда он вырастет, его место будет у рулевого весла.
Он окропил малыша водой из чаши, как того требовал обычай, а потом спросил:
– Какое имя дала ему моя жена?
Ботхильд сказала:
– Если я верно расслышала, она называла его Светозар.
Тремя днями позже и Арнфрид, младшая дочь Унн, разрешилась от бремени крепкой, здоровой девочкой. И Ботхильд позволила, чтобы Халла сама перетянула новорожденной пуповину и перерезала ее. А потом, насмотревшись, как девушка бережно пеленает и укачивает плачущего младенца, сказала ей: