– Когда вынимали стрелу, заметили, что наконечник раскололся?
– Я сам ее выдернул, – поморщился Хрёрек. – Мы сражались, некогда было разглядывать.
– Отколотый кусок остался внутри, – проговорил ведун. – Придется надрезать кожу, выпустить гной и кровь, и вытащить его, иначе ты потеряешь руку или умрешь через несколько дней. Я бы помог тебе, но молодое зрение лучше стариковского, а молодые пальцы проворнее и сильнее. Пусть Йорунн достанет осколок.
– Где же она? – нетерпеливо спросил Инрик.
– Вместе со Смэйни за молоком пошла, – ответил ему Хравн. – Сейчас придет.
– Вот что, Инрик, – повернулся к молодому датчанину Эйвинд. – Нечего здесь без особой надобности стоять. Ты мне кнарр обещал показать. Идем.
Сын хёвдинга кивнул, но без особой охоты, и вышел вслед за конунгом. А вскоре вернулась Йорунн. Поклонилась гостям, поставила горшочек с молоком на стол, обтерла чистой тряпицей руки и внимательно выслушала Хрёрека. Потом велела ему сесть на лавку, осмотрела плечо, осторожно потрогала налитое гноем вздутие. Кожа вокруг затянувшейся раны побагровела и распухла.
– Жар у тебя, – сказала Йорунн датчанину. – Сейчас травы заварю, выпьешь две кружки. Один отвар боль унимает, другой кровь очистит. Потом буду осколок вытаскивать.
Она на какое-то время прикрыла глаза и склонила голову, мысленно обращаясь к Великой Матери и прося ее о помощи. Затем развела огонь и повесила над очагом котелок с водой. Пока закипала вода да настаивались отвары, молодая ведунья заготовила чистые лоскуты, достала из ларца и обдала кипятком один из серебрянных ножей, смешала в глиняной миске особые травы, растолкла их ступкой, запарила и сделала целебную мазь. После того, как Хрёрек выпил оба отвара, Йорунн взяла нож и, что-то негромко напевая, одним коротким стремительным движением провела по нарыву, и тут же приложила чистую тряпицу. Датчанин не издал ни звука, пока она вычищала рану и только хрипло охнул, когда пальцы девушки коснулись застрявшего в кости обломка.
– Потерпи, – негромко сказала ему Йорунн. – Я быстро.
– Тащи, женщина! – прорычал изнуренный болью викинг. – Во имя Одина!
Ловким и точным движением она поддела обломок и выдернула его. После чего еще раз промыла рану, стянула ее края, положила сверху пропитанный мазью лоскут и сделала повязку. А потом шепотом прочитала заговор на неведомом датчанам языке.
– Травы оставшийся гной вытянут, – пояснила девушка. – А слова, обращенные к Великой Матери, придадут тебе сил и помогут ране быстрее зажить. Но ты все равно должен придти ко мне после полудня и вечером, чтобы выпить целебное зелье и сменить повязку.