— О не-е-ет! — взвыла Гелла. — Олег, не уходи! Что за дела? Савва Аркадьевич, скажите ему!
— А что я могу ему предложить? — возразил расстроенный директор. — «Атомик» не может позволить себе специалиста такого класса. Мы должны поблагодарить Олега за контракт с «Бревисом» и пожелать новых карьерных достижений! Большому кораблю — большое плавание!
— Ну вот, теперь точно накроется отпуск в Норвегии, а я уже пообещал дочкам, — кисло заметил Илья. — Олег, ты разбил все мои мечты.
— Ну не все, — откликнулся Олег. — У тебя сегодня поезд в Петербург. Покажи жене Эрмитаж, своди в Кунсткамеру, покатай по каналам на лодочке…
— А разве каналы ещё не замёрзли?
— А что, в Питере морозы? Блин, жена шубу опять захочет…
— Главное, не ходите в Кунсткамеру на полный желудок, может стошнить. Я помню, в восемьдесят седьмом году…
— Да зачем вам каналы? Накупите вина, закажите пиццу и сидите в номере. Вам пора третью дочку рожать, а вы сачкуете! Эрмитаж подождёт, пока девочки подрастут.
— Да кто бы говорил! Сама рожай!
Катя не могла проглотить шампанское. Держала стаканчик в дрожащей руке и вспоминала сообщения, которыми обменялась с Олегом после успеха в «Бревисе»: — «Если хочешь, я уволюсь», — «Если ты мужчина, не перекладывай решение на женщину», — «Ок».
Что ж, он принял решение.
Олег ушёл первым — после жарких объятий со всеми креативщиками. А координатора Катю он лишь приобнял и тут же отпустил. Она в последний раз вдохнула запах его восточных духов, аромат его кожи, ощутила тепло его тела. Дверь за ним захлопнулась. Всё померкло. Всё рассыпалось в пыль. Катя поставила на стол нетронутый стаканчик шампанского и рухнула на стул как подкошенная.
Савва Аркадьевич пожелал всем приятных выходных и скрылся в своём кабинете. Потом убежал Илья: Сапсан никого не ждал.
Гелла подошла и нависла над Катей, как хмурая туча:
— Катюха, ответь мне на один вопрос: зачем ты его отпустила? Или ты дура, или я ни хрена не понимаю в этой жизни! Таких мужиков не отпускают.
Она приехала домой. Есть не хотелось. Она просидела час, уставившись в окно. За окном полетели первые снежинки — тонкие, невесомые. Они таяли, не долетев до земли. Начиналась зима. Потом стемнело, и Катя с трудом поднялась и легла в кровать. У неё даже не было сил раздеться. Теперь она потеряла всё: мужа, возможность родить ребёнка и свою новую любовь. Больше её в этом мире ничего не держало.
Как она могла его отпустить? Странный вопрос. Разве у неё был выбор?