— Её корми лучше, иначе плети получишь, — бросил, обведя строгим угрожающим взглядом Драгицу и Ждану.
Вейя даже задохнулась от неловкости — отчего ей такое внимание? Теперь понимая, за что так недолюбливают её соседки, выходит, она — товар ценный, который можно и подороже продать, а значит не к абы кому в руки попасть, вот оттуда и зависть. И тут же такая муть всплеснулась внутри от понимания того, что ждёт её впереди, к кому попадёт...
***
Ещё один день минул полного заточения, пока караван не остановился в каком-то шумном месте. Сердце подпрыгнуло к самому горлу, и в глазах потемнело, когда надсмотрщик грубо велел выходить из кибитки. Вейя сжала похолодевшие пальцы в кулаки, глянув растерянно на Избору. Как бы ни храбрилась, а предчувствие чего-то непоправимого онемением прошлось по телу, Вейя едва шевелиться могла.
Руки не стали связывать, и одна за другой девушки вышли на пыльную утоптанную возами многими дорогу людную и шумную. Как оказалось, это ещё не была торговая площадь Хамгая, но, судя по большаку, по которому тянулись обозы и шли люди кто с навьюченными лошадьми, кто на телегах — городище недалеко. Вейя даже задохнулась — как давно не видела столько людей. Но никому до чужачек пленённых не было дело. Кто-то косился в их стороны без особого интереса, кто-то и головы не повернул. Будто встретить полянок было здесь привычно. А если кто и задерживал взгляд, то уж ясно не со страданием, а каким-то липким интересом, от которого хотелось отмыться скорее. Вейя старалась не смотреть ни на кого, да только не выходило — напарывалась на мужские взгляды. Драгица стояла, задрав подбородок, не теряла гордости, в отличие от Жданы, что опустила нос, краснея густо, а Избора, чуть растерянная, озиралась. Как и Вейя, наверное, сейчас её бы родной отец не узнал, да, верно, она и изменилась сильно за время блуждания по степи: исхудала, осунулась, конечно, но надсмотрщики кормили лихо недаром, и Вейя почти в прежнее состояние пришла.
Несмотря на то, что это была всё же дорога, чуть дальше от большака паслись небольшие отары, белели пятнами круглые гэры, дымились костры, шумели дети, будто здесь и в самом деле раскинулось небольшое селение у стен городища. Вейя скользнула взглядом обратно к дороге, уже не совсем разумея, почему именно здесь караван остановился, почему до Хамгая не доехали? Как взгляд зацепился за всадников, что подъехали небольшим отрядом к самому краю вереницы прибывшего каравана. Если обычные торговцы были в кафтанах на запах и шапках-мангаях, то те в броне. Воины какие? Вейя присматривалась, пытаясь найти на них тамгу, любое родовую отметину, и не находила. А по словам Тамира, значит, не имели те рода своего. Испуганно взгляд отвела, когда двое всадников, отделившись от отряда, направились дальше вдоль дороги прямо к кибиткам, где и стояли неприкаянно девушки. Нехорошее предчувствии кольнуло. Вейя скосила взгляд на Избору, да та тоже как-то рассеянно глянула в ответ, видимо, заподозрив неладное. Вейя дыхание потеряла, когда в одном из мужчин, что приближался неуклонно к ним, разглядела черты знакомые, до того знакомые, что пошатнулась невольно. Мужчина хазарин с хмуро сведёнными бровями и взглядом пронзительным горячим — узнала в нём Тамира, хоть половину лица скрывал платок, что подвязал хазарин, верно, от пыли защищаясь. Но, разглядев хазарина внимательней, поняла, что ошиблась. Этот был сбит и крепок, а взгляд слишком зачерствелый, и огонь в нём буйный не полыхал, от которого Вейе прикрыться хотелось, сгорая от неловкости. Всё же обозналась, да всё равно глазела на хазарина — так схож был сильно. Да тут же вспомнила: у Ибайзара есть и второй сын. Уж не он ли это? Потому и спутала. Вейе дурно стало совсем, когда взгляд хазарина обвёл её с головы до пят, ощупывая каждый изгиб, будто из всех она чем-то выделялась, будто отметину какую на теле имела, хотя Избора с волосами, как пепел, куда больше взгляды должна притягивать. Хазарин, наконец, отлепил от Вейи взгляд, будто касался руками, так тяжёл был, скользнул им по Драгице, потом на Избору и Ждану, недолго изучал, повернулся к хозяину каравана.