— Аня, — спросила Маша, — мы тут поспорили, последнее слово за тобой: морепродукты или мясо?
— Мясо, — ответила я, радуясь, что никто не собирается острить.
— Ты глянь, золото, а не девочка! — воскликнул Олег.
Я ему улыбнулась. Он умел разрядить обстановку и придать мне уверенности. Мы двинулись на выход. Проходя мимо кухни, я заметила на столе тарелку с марципановыми сердечками. Олег купил их в Таллине — в том кафе, где отдал мне письмо отца.
— Олег! Вы привезли сюда сердечки? — не удержалась я. — А я-то думала, зачем вам столько коробок!
— Я привез их для Маши, она их обожает.
Пока мы ехали в ресторан, я вспоминала все, что рассказывал Олег в Таллине, и сопоставляла факты.
Мы подъехали к ресторану, оформленному как Техасское ранчо: деревянный сарай с неоновой вывеской, внутри бар с подсвеченными бутылками, камин из грубого камня и десятки столиков, тесно придвинутых друг к другу. В центре зала была выгорожена площадка, где возвышался рогатый механический бык, обтянутый пятнистой шкурой. Пол за оградой из жердей был застелен матами. Я засмеялась:
— Что это?
Кирилл ответил:
— Лучший аттракцион для нетрезвых девушек. Вот увидишь, к нему еще очередь выстроится. Ты любишь родео?
Пока я хлопала глазами, Маша взяла меня под руку и повела вглубь помещения:
— Это типичный американский ресторан с типичной американской атмосферой. Хотелось показать тебе это место. Какой смысл идти в итальянский или японский ресторан, если ты находишься в Лос-Анджелесе, верно? К тому же мясо тут отличное. Мы с Пашей часто сюда ходим.
Не успели мы разместиться за старым выскобленным столом, как проворный официант принес гигантскую — размером с десятилитровое ведро — охапку ядовито розовой сахарной ваты. Поставил передо мной и сказал:
— Мы рады приветствовать вас в нашем ресторане!
— Кажется, он принял Аню за ребенка, — Олег расплылся в улыбке.
Кирилл посмотрел на вату, скривился и попросил:
— Пожалуйста, унесите это! После одного трагического случая в Диснейленде у меня на нее аллергия.
— А что случилось в Диснейленде? — поинтересовался официант.
— Пострадали Микки Маус и Плуто, — скорбным тоном сообщил Кирилл.
Можно было подумать, что кто-то умер, объевшись сладкой ватой.
— Какой ужас! Сейчас унесу!
Среди шума и гвалта, прерываемых завываниями фолк-музыканта с гитарой, мы наконец расселись за круглым столом. Справа от меня сел Кирилл, за ним — Олег, Маша и Молчанов. Получилось, что он оказался по левую руку от меня. После разговора в самолете мы ни разу не взглянули друг другу в глаза. Я не избегала его, просто привыкала к новому статусу. Пыталась понять, как они все общаются между собой, и перенять этот легкий подтрунивающий стиль. Пока я и помыслить не могла, чтобы подшутить над Молчановым или Олегом, но, кажется, в их компании это было нормой. Мне нравились эти дружеские пикировки, да вот только я была самой молодой и не до конца еще освоилась.