Американские порции выглядели как двойные или даже тройные порции в Питере. Официант заставил наш стол тарелками с мясом и стаканами с пивом и мохито. Мы дружно набросились на еду. Стейки и правда были превосходными — нежными и сочными, только слишком большими.
Утолив первый голод, мы обернулись к механическому быку, на который залезла девчонка в шортах и кожаной ковбойской шляпе. Вокруг нее сгрудились зеваки и, вероятно, группа поддержки. Они опирались на жерди, размахивали бутылками пива и выкрикивали что-то неразборчивое. Моего английского не хватало, чтобы разобрать местный сленг. Бык заревел и начал медленно раскачиваться. Народ радостно закричал.
— Аня, Олег, Кира, — обратилась к нам Маша, — я хочу кое-что сказать.
Мы все на нее посмотрели.
— Недавно я была у врача, и он сделал мне узи. Получилось определить пол ребенка, — она застенчиво улыбнулась.
— Наконец-то! И кто же у меня родится — племянник или племянница? — спросил Кирилл.
— Девочка, — ответила Маша.
Молчанов положил руку ей на плечо и ласково притянул к себе.
— Замечательно! — воскликнул Кирилл.
— Поздравляю, Маша! — сказал Олег.
— Девочка! — вырвалось у меня. — Как ты и хотела!
— Да, я всегда мечтала о дочке, — сказала Маша и достала из сумки бархатный футляр. — Аня, если бы не ты…
Ее голос прервался, они прижала пальцы к губам, словно сдерживала слезы. Передала футляр Молчанову, а тот передал его мне:
— Открой.
Я открыла. На черном бархате лежало изящное ангельское крылышко, усыпанное бриллиантами. В том, что это настоящие камни, сомнений не возникало: такой ослепительный блеск могли рождать только бриллианты чистой воды.
— Ну зачем, Маша…
— Аня, ты стала ангелом-хранителем для нашей дочки, — продолжила Маша, справившись с эмоциями. — Пусть это крыло ангела станет твоим талисманом. Пусть оно защищает тебя от бед и притягивает любовь и счастье.
Молчанов взял украшение, встал и зашел мне за спину. Все за столом улыбались. Мне тоже пришлось улыбнуться, хотя меня разрывали противоречивые чувства. Я любила и уважала Машу, и мысль о том, что мой поступок мог спасти маленькую жизнь, которую она носила, наполняла меня радостью. Но была и ложка дегтя, отравлявшая ситуацию: я любила Машиного жениха и совершала дурные поступки по его завоеванию. Да, вначале я не знала, что он несвободен, но потом-то — знала. Мне не было оправданий. Никакой ангел меня не спасет, если судьба захочет наказать.
Глаза защипало. Я приподняла волосы, и Молчанов надел на меня цепочку с подвеской. Он чуть повозился с застежкой, задевая кожу костяшками пальцев, а я с ног до головы покрылась мурашками. Волоски по всему телу встали дыбом, соски напряглись и отчетливо потянуло внизу живота. Я плавилась от его близости и сгорала от стыда за свои чувства. Ничего, скоро все забудется.