Роман качает головой:
— Всё-таки самооценка у тебя после измены бывшего мужа упала. И упала изрядно.
— Дело не в тебе, — говорит Артур, переключая моё внимание на себя. — Дело в нас. В нас всех.
— Я не понимаю, о чём ты, — признаюсь я.
— Он о том, — встревает Роман, — что эта игра перестала таковой быть.
— Какая игра? — не понимаю я. — Я ни во что не играю.
— Вот именно, — хмуро подтверждает Роман.
— А надо?
— А ты не сможешь. И мы с тобой — не сможем.
Нервно отпиваю вина из бокала, пожалуй, даже чуть больше, чем того требуют приличия. И это, конечно, не ускользает от их глаз. Но сейчас мне плевать: я хочу понять, что вообще происходит.
— Знаешь, как зарождаются чувства между мужчиной и женщиной? — задаёт вопрос Роман.
— Как?
— Внезапно, — отвечает Артур.
Они говорят по очереди и мне приходится вертеть головой, чтобы хотя бы немного понимать ситуацию.
— Можно хотеть секса, — говорит Роман. — А можно — конкретную женщину. Когда второе, дело — труба. Ты влюблён. Потому что других ты уже не хочешь.
На это я не знаю, что ответить. Молча внимаю.
— В мире много мужчин. Представь, что ты одновременно наблюдаешь целую толпу. Стоишь на балконе гостиницы и перед собой видишь заполненную людьми панораму. Концертное выступление, митинг, ещё что-нибудь. Скопище народа. И все — мужчины.
— Так, — киваю я.
— Это просто сборище мужчин. Много разных мужчин, не более того. Теперь представь, что среди них есть твой. Тебе сказали об этом. Сказали, что в этой толпе есть мужчина твоей мечты. И ты вдруг находишь его взглядом. Всё. Твоё внимание только на нём. Тебе вообще ничего не интересно, кроме него. Другие мужчины блекнут, растворяются в воздухе, изчезают, несмотря на очертания. Они просто фон, не более того.
Он умолкает.
— Ты слишком хороша для этих игр, — перехватывает инициативу Артур. — К тебе нельзя относиться только, как к средству удовлетворения похоти. И дело не в принципах. Это просто невозможно. Слишком много тепла. Слишком много открытости.
— Искренности, — добавляет Роман.
— Доверия, — заканчивает Артур.
— Что в этом плохого? — растерянно удивляюсь я.
Роман усмехается:
— В этом нет ничего плохого. Просто за каждым нашим половым актом куда больше, чем должно быть.
— Что ты имеешь в виду?
— Окситоцин.
— Что?
— Это гормон такой, — поясняет Артур. — Привязанности. Он создан эволюцией для того, чтобы взрослые особи не бросали потомство после рождения. Точнее, для этого в том числе. По научным прикидкам на нём базируется любовь. Любая, но к живому существу.
— Ещё есть дофамин, — добавляет Роман. — гормон влюблённости. Именно с помощью него кто-то становится возлюбленным, когда другие меркнут.