Как при всей своей двойной игре лорду Маранасу еще и удавалось так закрутить голову Кирмунду, что тот его настолько к себе приблизил, оставалось загадкой. И чем больше воплощались в реальность планы Ретольфа, тем больше я понимала, что он не преувеличивал, когда давал мне обещание четыре года назад. Но пока еще было слишком рано переходить к открытому конфликту. Да и наличие такой заложницы, как я, делало это опасным. Рисковать мной лорд Маранас не собирался.
С вполне понятным волнением я ждала того момента, когда Кирмунд вспомнит о своей нежеланной жене и призовет к себе. Минуло уже полтора месяца с того дня, как я стала совершеннолетней, но вестей от мужа пока не было. Я терялась в догадках, с чем это связано. Что если Кирмунд решил до конца моих дней заточить в обители и отказаться от прежних планов? При иных обстоятельствах я, возможно, обрадовалась бы такому повороту. Но сейчас это грозило срывом всех наших замыслов.
Закончив с прической, я подошла к окну и устремила взгляд на подворье, где сновали жрицы, занятые привычной работой. Не покидало ощущение затишья перед бурей, с каждым днем все усиливавшееся. Как всегда, когда я нервничала, кровь драконов во мне хаотично бурлила, пробуждая те способности, что открылись вскоре после перерождения. Над головами жриц начали возникать разноцветные сполохи, от которых слепило глаза. Постепенно постигая этот непонятный дар, я пришла к выводу, что вижу что-то вроде эмоционального фона людей. Даже методом наблюдения научилась различать, что означает тот или иной цвет. Жаль, что пока плохо умела контролировать этот дар и он вызывал некоторый дискомфорт. Но когда я рассказывала об этом тете, та успокоила, что со временем я научусь воспринимать эту способность, как часть себя, и вызывать по мере необходимости.
В какой-то момент я затаила дыхание, чувствуя, как сердце бешено заколотилось. Со стороны ворот появилась фигура всадника, в которой я без труда узнала Ретольфа. Судя по всему, он очень спешил, раз взял с собой только двоих для сопровождения, несмотря на опасную ситуацию на наших дорогах, где могли устроить засаду повстанцы. Что-то произошло. Уверенность в этом жужжала внутри, словно назойливый комар. Радужные сполохи вокруг фигуры лорда Маранаса выдавали его нетерпение. Хотя какой-то одной явно выраженной эмоции я не видела.
Повернувшись к Эльме, глухо сказала:
— Ретольф приехал. Нужно надеть патрины и быть готовыми его встретить.
Полыхнувший темно-розовый сполох вокруг ауры девушки заставил невольно улыбнуться. Я уже знала, что это означает романтическую привязанность к кому-то. Чем насыщеннее цвет, тем сильнее чувство. Хотя для того, чтобы понять, что Эльма чувствует к лорду Маранасу, достаточно было бы посмотреть на ее засиявшее личико и сверкающие глазки. Она моментально отбросила вышивание и ринулась к своему патрину, лежавшему на столе. Я последовала ее примеру, стараясь подавить волнение. Что-то мне подсказывало, что настал конец нашей спокойной и размеренной жизни.