— Нынче придет мой обоз, народ сбежится смотреть на товары, богатые башкиры глаза проглядят и без обновы не уйдут из лавки. Это им не владимирский офеня... Конец приходит сарпинщикам, коснякам, венгерцам...
...С вершины по крутому спуску тройка пошла упираясь, весело рванула у подножья, и тарантас покатился по накатанной пыльной дороге. Въехали в кустарник. Прозрачный ключ струился в чаще черемушника. Ветви низко нависли над головами. Ямщик хватал их и отгибал в стороны.
Из прохладной пади поднимались в гору вязкой от песка дорогой по опушке соснового леса.
Подул свежий ветер. Закачались ветвистые бровицы. Кустарник на обрывах гнулся к земле.
Из-за леса поползли облака, подернутые синевой. Небо обволакивалось со всех сторон.
— Быть дождю, — проговорил Захар. — Останови-ка коней, — тронул он кучера и полез из тарантаса. Разгреб сено, достал дорожный чепан крестьянской шерсти.
Ямщик проворно слез с облучка и суетливо пособлял купцу одеваться. Помог Захару залезть обратно, сам надел старый армяк, перепоясался мочальной веревкой, вскочил на место, тронул вожжами коней, озираясь на небо.
— Ну-ка, пошли...
Ветер налетал рывками, шумы волнами заходили в вершинах, деревья застонали, зашатались, лес зарокотал. Солнце скрылось, и небо затянуло тучами. Все кругом потемнело.
Издалека послышался раскат грома.
— Гроза, — молвил ямщик, оборачивая бородатое лицо.
— Вороти к Трофиму на кордон, — приказал Булавин.
Мужик приударил по коням. На перекрестке свернул с большой дороги на проселок.
Снова прогремел гром. Купец и крестьянин, сняв шапки, перекрестились. Из-за каменных гребней гор появилось черное облако. Захар, ухватившись за кушак возницы, оглядывал небо.
По краям грозовой тучи плясали лохматые обрывки облаков. Туча шла низко и быстро. Вокруг становилось все темней и темней.
Избушка лесника была недалеко, и дорогу кучер знал хорошо. Не впервой завозил он путников к Трофиму.
— Но-но, лодырь, ходи, — дернул старик коренника.
Не докончил он последнего слова, как молния переполоснула тучу наискось, разбежалась зигзагами вниз, столб огня упал в чащу леса, и невдалеке от проселка треснула и запылала высоченная кондовая лесина. Гром покатился по всей туче и грянул над тарантасом купца коротко, но с такой силой, словно на небе выстрелили из громадной пушки.
Кони шарахнулись в сторону.
— Ну-ну, окаянные, запугались!.. — хрипло кричал ямщик.
Нахлестанная тройка помчалась вперед. Тарантас затрещал на колдобинах и буераках. Слышно было, как по лесу приближался ливень. Пылающая сосна озаряла дорогу красноватыми отблесками.