Ева, не ответив, вновь повернулась к нему спиной.
Очень, очень медленно присела, чтобы снять кеды.
Если бы ей нужно было дышать, сейчас она бы дышала тяжело. И если бы сердце у неё могло биться, сейчас оно бы заставило кровь гневно колотиться у неё в висках и стыдливо приливать к щекам. Но Ева не дышала, и сердце хранило неподвижность; и только мысли бушевали в голове, сплетаясь контрапунктом, певшим о долгой и мучительной смерти одного венценосного сноба.
Однажды ты мне за это ответишь, сволочь, думала она, с ненавистью стягивая штаны, оставив длинную рубашку напоследок. Ох, ответишь.
Яростно потоптавшись на нижней части своего облачения, она расстегнула пару пуговиц верхней. Стянув рубашку через голову, швырнула себе под ноги — и, глядя ровно перед собой, чтобы ни в коем случае не встретиться глазами с тем, кому в мечтах она уже сворачивала шею, нырнула в бассейн.
«Перевернись».
Приказ прозвучал в голове. Снова подкреплённый рывком за невидимые колдовские ниточки. И поскольку теперь Еве как никогда не хотелось пробуждать в венценосном снобе ненужные подозрения, она не стала проверять догадку, родившуюся ночью — о том, как можно этот приказ обойти. Так что просто позволила телу перевернуться и всплыть; злобно жмурясь, ощутила, как чужая ладонь накрыла камень, сиявший в её груди, и по алому сиянию, пробившемуся даже сквозь закрытые веки, поняла, как ярко вспыхнул сейчас колдовской рубин.
— Выдохни, чтобы погрузиться.
Это он велел уже без магии. Но Ева всё равно послушалась: ей и самой хотелось поскорее скрыться под водой.
Ладно, Гербеуэрт тир Рейоль, сказала она неслышно, утонув в прохладной вуали водной тишины. Посмотрим, как ты запоёшь завтра.
Если, конечно, у неё всё получится.
«А теперь спи».
Заснула она мгновенно — и ей приснилась Динка, лупящая некроманта тяжеленным томом сонат Бетховена, мама, угощающая Эльена чаем на маленькой кухоньке их родной квартиры, и прекрасное, спокойное лицо королевы за миг до того, как та пустила стрелу Еве в лоб.
Сon moto — с движением (муз.)
Проснулась девушка от того, что ей (чёрт возьми) это приказали. И, проснувшись, обнаружила, что над ней (чёрт возьми) нависло самое ненавистное в мире лицо.
— Встань и начерти рунную формулу Элльо, — велел Герберт вместо приветствия.
Ева поморгала. Оглядевшись, поняла, что лежит на полу подле бассейна, закутанная в необъятное льняное полотенце, сквозь маленькое окошко в ванну пробиваются солнечные лучи, а некромант сидит на коленях подле неё — с засученными, но всё равно намокшими рукавами. За его спиной маячило кресло — то самое, которое Ева уже привыкла видеть в библиотеке. Видимо, оттуда его и призвали, дабы с комфортом скоротать ночь, и посреди ванной оно смотрелось как минимум забавно.