Сомнение, высветившееся во взгляде Герберта — сомнение в здравости её рассудка — послужило ей ответом.
— Откуда-то точно пахнет корицей, — принюхавшись, добавила она в своё оправдание. — Я чувствую.
Сомнение в глазах Герберта сменилось озабоченностью.
— Дома проведу кое-какие процедуры. Проверим, всё ли с тобой в порядке. Вдруг обонятельные нервы начали отказывать… или один из центров в мозгу. — Пробившееся в его голосе беспокойство было почти трогательным. — Давай, не стоит тут задерживаться.
Пытаясь не думать о перспективах отказа стазиса, тонкой гранью отделяющего её нежизнь от настоящей смерти, Ева шагнула к нему. Обняв Герберта за пояс, коротко вдохнула снова: надеясь, что ей действительно померещилось, и привкус навязчивого аромата уже исчез.
Охнула от концентрации пряности, ударившей в нос.
— Ты, — невольно отшатнувшись, под недоумённым взглядом некроманта выдавила она. — Это ты! Ты пахнешь корицей! Но почему… как…
Осеклась: вдруг вспомнив, кто всё это время мог незримо следовать за ними по пятам.
Одновременно с Гербертом подозрительно огляделась вокруг.
Следующее — два коротких возмущённых слога — они тоже выпалили вместе.
— Мэтласс?!
Idée fixe — буквально «навязчивая идея»: термин, связанный прежде всего с симфонической музыкой Г. Берлиоза и обозначающий присутствие в произведении сквозной темы, ассоциирующейся с внемузыкальными понятиями — например, тема возлюбленной в Фантастической симфонии (муз.)
— Такой шум подняли из-за маленькой шутки, — беззаботно заметил демон, когда вечером они собрались в гостиной, а он наконец соизволил проявиться из воздуха. — Вы бы видели свои лица…
— А советовать мне сфотографировать проход в Потусторонье, чтобы у меня сгорел телефон — тоже, по-твоему, смешно? — открыв футляр с Дерозе, Ева сосредоточенно собирала разрозненные деревянные осколки, складывая их на полу, как паззл. — И не говори, что ты не знал об уничтоженных картах. Ты у нас вроде знаешь всё.
В лесу демон так и не соизволил показаться, и остаток дня прошёл в учёбе и первой после примирения с Гербертом тренировке: на которой Ева, мечтая поскорее получить в руки воскрешённого Дерозе, вела себя паинькой. Усилия были вознаграждены — по окончании урока с Эльеном, на котором Ева изучила историю родов Тибель и Рейоль, некромант соизволил лично заглянуть в её комнату и, велев следовать за ним, препроводил в гостиную, где сейчас они и находились. Теперь Ева собирала разбитую виолончель (дабы точно не ошибиться, какой кусок с каким склеивать), Герберт ждал окончания процесса, сидя в кресле перед камином с — внезапно — резным бокалом чего-то высокоградусного, а Мэт наблюдал за ними, зависнув над каминной полкой.